Я ей говорю:
– Так то ж у поэтов. Или ты тоже поэтесса?
Она хитро так улыбнулась.
– В своём деле, – говорит, – может и поэтесса. – Засмеялась. – Ещё какая! Так тебя-то как зовут?
Ну, думаю, один к одному. И с именем наворотила – хрен разберёшь. Нет, не назову я ей своего имени! Беру её руку в свою, целую эту самую ручку и твёрдо знаю: назовусь Алексеем. Смотрю ей прямо в глаза и уверенно говорю:
– Анатолий.
Он усмехнулся, покачал головой.
– Чертыхнулся про себя, да слово не воробей. Вылетело – не воротишь. Вот так и познакомились. Выпили на брудершафт. Но так, знаешь, очень скромно поцеловались. Целомудренно. Сидим, болтаем. А меня, естественно, как всякого мужика на моём месте, мысль не отпускает: «Вот девушка перед тобой. Практически голенькая. Хочет тебя так же, как ты её. Действуй!» Думаю так, а ничего не предпринимаю. Как парализованный. Сколько времени сидели мы, ведя светскую беседу, не могу сказать. Наконец взяла она инициативу в свои руки.
– Музыка у тебя есть? – Спрашивает. – Может, потанцуем?
Я как будто оковы какие-то сбросил. Включил магнитофон. Танго. Пошли танцевать. Только долго танцевать у нас не получилось. Прижалась она ко мне. Чую: тело у неё горячее, грудь упругая, вообще, вся такая жаркая… Или это меня жаром обдало… На втором или третьем па губы наши встретились и… – сам понимаешь. Сладкий это был поцелуй… Потом мы немного отстранились, посмотрели друг другу в глаза, и с бешеной скоростью начали раздеваться. Как на пожаре. Ей-то проще: тельник мой скинула и всё! Начала мне помогать, руки от нетерпения дрожат. Наконец сбросил и я с себя все одёжки, упали мы тут же на ковёр, времени добежать до кровати уже не было, и занялись любовью. Вот так и начались эти безумные двое суток. Сорок восемь часов из жизни мужчины и женщины. Не помню, чтобы у меня когда-нибудь ещё такая любовь была… Сумасшедшая любовь. Да что говорить? Вот у неё был этот самый талант! Вот это талант! Богиня! Настоящая жрица любви. Вот тогда с ней я и понял, что такое настоящая женщина! Представляешь? Сам себе удивлялся: откуда силы берутся? Двое суток мы не одевались! Двое суток из постели не вылезали! И почти не ели! Так, пили помаленьку да бутербродиками баловались. Кофе Евдокия периодически варила, в постель, как барину, подавала. Разговаривали мало – всё больше при деле были. Любовью наслаждались. Никогда ни до, ни после со мной такого не было. Обо мне она ни разу ничего не спросила. Так что мои подозрения насчёт подставы быстро развеялись. А чем она занимается, я, конечно, спросил. Говорит: натурщица. Художникам позирую. Я засомневался: ты одета, говорю, как королева. Натурщицам так не платят. Она засмеялась.
