Как весть о том… | страница 12

Поймёшь ли, что ты не во сне,

И лучше томиться в оковах,

Чем грезить и петь о весне.

Но ворон как мельник смеётся!

Чернеют круги на воде.

И полною грудью поётся,

Уж как никогда и нигде.

«Глухие пятна трав за домом…»

Глухие пятна трав за домом,

Грязца коричневая луж.

Тепло, но в веянье медовом

Дрожит душистый венчик стуж.

И одуванчик на пригорке

Не тает в солнечном огне:

Подуй на колкие иголки —

Пройдёт позёмка по стерне.

Ах, наше северное лето, —

Короткое, как жизнь сама!

Вот пух мелькает, будто это

Всё кружит, всё сквозит зима.

Акросонет

Нехотя волны, одна за одной,

Аспидный камень у берега моют.

День. За туманной стоит пеленой

Ельник, объятый разлапистой тьмою.

Пасмурный край. Под печальной сосной

Абрис оградки… С молитвой немою

Плёлся тут странник с порожней сумою,

Обомшевая всегдашней виной.

Родина, воля твоя – в овсюгах,

Кто тебя выдумал странной такою?

Оскудевает туман над рекою —

Возится вечность в крутых берегах.

Облачно небо, как будто в снегах,

Йодистый воздух пропитан тоскою.

«Лирика становится цинична…»

Лирика становится цинична,

Если всё в ней лишь предмет всего,

Если звук души и нота птичья —

Только знак бессилья твоего.

Где цари, что цензорами слыли,

Где пророки, что глаголом жгли?

Не достать одних из-под земли,

До смерти других позалюбили.

И в душе, блуждающей в дыму,

И в стране, где пошлое в почёте,

Лирика бывает на излёте

И почти не слышной никому.

Но бывает!.. Птица в светлой роще

Так звенит иль речка меж камней —

Чем безвестней, тем родней и проще;

Чем родней, тем тише и грустней.

«Темнело. С воли дул холодный ветер…»

Темнело. С воли дул холодный ветер.

И было так, как будто не приветил

Меня мой друг. И ветер выл в груди:

Любви и справедливости не жди

Ни от кого, такого нет закона!

И я уснул. И видел блеск затона

И чей-то взгляд. И бриз береговой

Смирялся, будто лист перед травой.

Шептали камыши, где рощи дремлют:

Не верь себе, пока не ляжешь в землю.

«В захолустье, где вечность сурова…»

Памяти поэта Константина Васильева

В захолустье, где вечность сурова:

Кто услышит? дыши, не дыши —

Вдруг сорвётся, как яблоко, слово,

Жизни тяжесть снимая с души.

Ах, какая великая зрелость —

В Спасов день умереть на земле!

Где лишь словом крещёному – пелось,

Сладко пелось в бесчувственной мгле.

Убогие

Есть коляски и трости у нас,

Но… дворовые! чуждой мы повести,

Что чинуша строчит, не чинясь

Наживаться на муках и горести.

Не сожжёт этот Моголь – солжёт

Или вычеркнет: делать им нечего!

Лист слетит на дорогу, тяжёл,

Место казни нигде не отмечено.

Перейти на страницу 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26