Медальон затрепыхался на груди.
«Ничего, парень, мы знали, что к этому и идет, – подумал Томас, пропуская первый удар в челюсть, что повалил его на песок. – Эта смерть ничем не хуже другой».
Варвары столпились вокруг его поверженного тела, ярость разливалась в них горячей рекой. Тяжелые удары сапог выбивали из Томаса дух. Задыхаясь, он скорчился в золе и прахе, хватаясь за грудь.
«Вот что значит задыхаться, – равнодушно думал Крылатый, словно наблюдал за всем со стороны. – Вот что она чувствовала».
Боль вдруг перестала быть чем-то ощутимым, время замедлилось, а сознание будто отделилось от тела, которое сотрясалось и корчилось. Томас заметил, как к нему подходит старый воин, еще сильный, но уже полностью седой, покрытый множеством шрамов, что затейливо сплелись с чернильными рисунками на коже. В руке он держал кинжал, испачканный кровью. Воин что-то произносил, ритмично, словно вводя в транс всех остальных. Языка варваров Томас не знал, но сейчас он понимал то, что слышал.
«Кровь за кровь. Кровь за кровь. Кровь за кровь».
Медальон ожил. Будто через толщу воды Томас приподнял руку и обхватил тоненькую деревянную пластину пальцами.
«Мы сейчас увидим Анабель, парень, – умиротворенно думал он. – Анабель ждет нас по ту сторону, один удар, и мы ее увидим. Если бы девчонка была жива, я бы поборолся. Но она умерла. И теперь пришло мое время».
Не мигая, Томас наблюдал, как старый воин склоняется к нему, скаля крепкие зубы. Варвар схватил Крылатого за волосы, оттянул его голову назад, показывая беззащитное горло луне. Томас почувствовал, как холодный металл касается натянутой кожи.
Варвары одобрительно вопили, размахивая руками. Старый воин рычал, наслаждаясь этим мгновением до того, как кровь хлынет ему под ноги, чтобы напоить луну.
Медальон, мелко трясущийся под пальцами Томаса, начал стремительно нагреваться. Секунды стали вязкими, они медленно тянулись друг за другом, Крылатый слышал лишь стук собственного сердца, словно кто-то шептал ему на ухо.
– Раз. – Медальон, горячий и подрагивающий, вдруг наполнился необъяснимой силой.
– Два. – Томас почувствовал, как трещина проходит по тонкой деревянной пластине.
– Три. – Трещина расширялась, льющееся из нее сияние заполнило собой все вокруг.
– Четыре. – Волна света вырвалась из распадающегося на части медальона.
– Пять, – прошептал Томас, наблюдая, как варвары рассыпаются и вспыхивают, исчезая в этой волне.
Больше не было боли, не было мертвой пустыни, не было варваров, безжизненного тела, луны, самого Томаса. Был только серебристый свет.
