Томас присмотрелся: тело было хрупким и длинноногим, его уже накрыли тканью так, что одежду убитого было не рассмотреть. Страх нахлынул на Крылатого мутной волной.
«Кого они могли убить в безжизненной пустыне, чью кровь выпустить, а потом праздновать? – лихорадочно думал он. – Кого здесь можно убить? Если есть только они… И мы. Я и девочка. Алиса!»
Не раздумывая больше ни мгновения, он вышел из-за камня. Арбалет потерялся еще во время схватки с серым Вихрем, в руке у него был лишь посох варваров, захваченный во время побега. Отведя взгляд от тела под ногами пляшущих воинов, Томас сделал шаг вперед и ударил того, кто был к нему ближе остальных.
В пьяном кровавом угаре, охватившем отряд от выпитой силы, старый воин не заметил, как темная фигура напала на одного из них. Он услышал, как отрядный охнул и повалился на землю от меткого удара посоха в висок.
Варвары на мгновение замерли, рассматривая незнакомца, а потом взревели еще оглушительнее, еще зычнее, чем могли бы, если бы луна не напиталась кровью. Они кинулись к нападавшему, старый воин не шевелился, любуясь крепкими телами, лоснящимися в бледном свете. Темные узоры на спинах отрядных красиво извивались, оживая. Крепкие мускулы играли под кожей. Они все были, как единое тело, вечное и сильное, словно сама луна. Старый воин присел у остывающего тела сына своего сына, окунул палец в рану и с наслаждением слизал кровь, не отрывая взгляда от вспыхнувшей битвы.
Первые два удара тяжелых кулаков пролетели мимо Томаса: подскочившие пьяной гурьбой воины, скаля зубы, мешали друг другу его достать. Крылатый попятился. Он уже понял, что совершил ошибку. Надо было дождаться, когда опьяненные твари завалятся спать, и уж тогда прикончить их точными ударами. Но при виде тела Алисы под ногами беснующихся варваров разум Томаса помутила безудержная ярость.
Когда сраженный посохом воин рухнул, а остальные обратили к Крылатому обмазанные кровью лица, он понял, что шансов спастись нет, хуже того, даже отомстить как следует за смерть девочки ему не удастся.
Он удобнее перехватил посох, покачиваясь на чуть согнутых ногах. Страха не было. Не было уже и злости. Алиса мертва, потому что он ее оставил. Их большой путь через пустыню почти увенчался успехом, но смысла в этом больше нет. Никто из выживших не узнает об оазисе, никто не услышит зов Дерева. А значит, и главная цель, тайну о которой носил он в своем сердце все эти дни, никогда не будет достигнута. Значит, и в его жизни больше нет никакого смысла.
