– Давай! – кричит капитан, не выдерживая.
Но ещё до крика, пока винт молотит воздух, я уже кручу штурвал влево. Нос задирается, винт хватает воду, нос идёт влево. По правильному, мы должны накрениться на левый борт, но ветер не даёт, и мы, на ровном киле, съезжаем по склону волны вниз, к подножию. Я пытаюсь успеть принять новую волну левой скулой, штурвал лежит «лево на борту», но силёнок у двигателя маловато, под подножием гребня нос развёрнут только градусов на тридцать к волне.
Пенный гребень валит судно на правый борт, меня отрывает от штурвала и кидает на правую дверь рубки. Я ударяюсь обо что-то, но мысль одна – назад, к штурвалу! В радиорубке грохот. Я вскакиваю, делаю шаги, почти ползком, по вертикальной палубе, у штурвала – Палыч. Перехватываю у него штурвал, пытающийся крутануться в обратную сторону. Судно медленно выправляется, сбрасывая потоки воды с главной палубы. Из радиорубки вываливается радист, дикими глазами осматривает рубку. На лбу набухает синяк.
Вижу, как капитан снимает фуражку и вытирает обшлагом куртки пот со лба.
– Да-а, обошлось, однако. А, Палыч? Согласен?
Второй, молча, кивает, приходя в себя. Подходит к кренометру:
– Что? Шестьдесят четыре градуса? – не верит глазам. – Шестьдесят четыре и мы ещё живы?
В коридоре на главной палубе гомон, там собрались жильцы кормовых помещений.
Из проёма трапа появляется боцман, он смотрит на нас, на волны и молчит. Он понял, что произошло.
– Что внизу – жертвы есть? – капитан смотрит на него.
Боцман отрицательно машет головой:
– Так, по мелочи.
– Успокой команду, пронесло, – спокойно говорит ему капитан.
Боцман, скользя по поручням, скрывается в проёме.
Капитан подходит к трубке прямой связи с машиной, дует в неё.
– Машина? Это ты, Гаврилыч? Как дела? – старший механик, он же «дед», хотя ему чуть больше за тридцать, докладывает обстановку. – И сильно зашибся? Кровь идёт? Сейчас что-нибудь придумаем.
Поворачивается ко мне:
– В мореходке оказание медицинской помощи проходили?
Я, не отрываясь от изумительного зрелища разъярённых волн, мотаю головой:
– Да, проходили, зачёт на пятёрку сдал.
– Вот тебе и карты в руки. В каюте второго механика лежит однокашник твой, Гений. Дед говорит – поранился сильно. Сходи, посмотри, ну и помощь окажи, соответственно!
Я вопросительно смотрю на кэпа:
– А чем? И как?
– Палыч, а чемоданчик скорой помощи у тебя?
– Да, Николай Егорович, у меня.
– Я тут за вас поработаю, молодость вспомню, а ты спустись, отдай его юноше.
