Дальше уже известно. Шкловский куролесил, Марик рос вроде придорожной травы. Шкловского полюбил как родного и сильней всего на свете боялся, что тот его таки бросит. Каждый раз, когда Перец выезжал артельской бричкой на Киевский шлях, Марик бежал вслед и распускал нюни, прощаясь навеки веков.
Но тайну хранил свято, понимал, что в ней – залог его жизни и благополучия. Имея репутацию придурковатого, Марик, между прочим, даже мне, своему ближайшему товарищу, другу и соратнику, ни разу не намекнул ни про что.
Известно, собаки или другие домашние животные становятся похожими на своих собственных хозяев. И хозяева перенимают некоторые черты своих собственных выкормышей. Что уже говорить про людей, тем более про детей. Никто в Остре даже и не помыслил бы, что Марик подставной сын, а не рожденный лично самим Шкловским.
Рассказ Марика звучал жизнеутверждающе, но ничего не прояснял. Для Дорки – да, для Дорки прояснял. Для Рувима – тоже да, тоже прояснял, хоть он уже и знал того-сего. А для меня в моих новых задачах – ни черта не прояснялось.
Марик для показа подбирал крошки на скатерти, а до оставшихся кусков не касался. Я так же принципиально собрал остатки еды, вынес в сени, аккуратно сложил в кастрюлю, крышкой накрыл и каменюкой придавил.
Конечно, тем временем я сильно размышлял.
Вернулся в комнату с приговором:
– Так… Ты хоть понимаешь своей оставшейся головой, что теперь делается? Теперь делается следующее: если мы с тобой сами себя не устроим на этом свете – никто нас уже не устроит. Шкловскому на тебя насрать, он мне такие слова про тебя говорил, что повторять нет силы. Ты ему никто. Он тебя для какой-то пользы до себя взял – для пользы своей и бросил. Я тоже один как палец. Дом этот Шкловского для вида – не сегодня, так завтра нас отсюдова кышнут. Я – ладно, я не пропаду. Сам понимаешь… А тебе ж одна дорога – просить куски какие попало. С твоим животом расковырянным долго не протянешь. А ты размечтался…
У меня тоже появилась мечта. Сейчас как раз и появилась. Мечта такая: должна быть справедливость. Шкловский тебя с места сдернул, порубанного бросил, не искал, гадские слова на тебя говорил, так пускай же исполнит свой справедливый долг. А чтоб он долг этот свой исполнил, его надо заставить. А чтоб заставить, надо найти. Вот мы с тобой и найдем. Точно?
Знаешь, кто такие скауты? – Я и не ждал знания Марика. Поэтому не остановился, а продолжил: – А я знаю. Следопыты. Идут по следу и пытают, кто попадется. Идут и пытают. До той самой минуты, пока нужное не выпытают. И мы с тобой такие будем с этой минуты. Выпытаем, где Шкловский. И Шкловский тебя обратно к себе возьмет. А мне ничего не надо. Мне чтобы справедливость только.
