Ты встрепенулся и посмотрел на меня удивленно. Верно, уже забыл, что я рядом.
— Развелся сегодня, — ответил тускло и, разлив по рюмкам водку, выпил без особого энтузиазма.
«Как? С Наташей?» — хотела воскликнуть я, но смолчала. Пить не стала: и без того была как хмельная. Ты же набирался основательно, не реагируя на мое жалкое восклицание:
— Вы же за рулем!
Бородач вновь появился у барной стойки, поощрительно кивнул нам.
Ты почти не ел, только пил. Я тоже не могла проглотить ни куска. Все происходящее казалось мне фантастическим сном. Безумная, сказочная ночь!
— Почему вы развелись? — спросила я, принимая условия этой нереальной игры.
Задумчиво разглядывая рюмку, ты грустно усмехнулся:
— Потому что моя бывшая жена выходит замуж.
— Как же так?! — воскликнула я. Мне было больно за тебя.
— Да ничего особенного! — махнул ты рукой. — Из-за дочери не разводились, теперь не имеет смысла изображать счастливую семью. Все кончилось еще лет пять назад.
— А дочь?
— Дочь уже замужем. Выскочила в восемнадцать, уехала в Норвегию.
— А как же вы?
Ты взглянул на меня в недоумении:
— Работаю, живу. Проморгал семью, сам виноват. Все мотался, месяцами не виделись. Бывали и ходы налево, не без этого. Вот теперь вроде бы пора остепениться… — Ты вздохнул и вдруг лукаво улыбнулся: — Но тогда это буду не я.
— Тогда отчего вы так грустите? — спросила я.
— Жизнь прошла… Ну, этап, что ли, такой кусок основательный. Старый я уже: сорок шесть исполнилось.
— Какая же это старость? — возмутилась я. — Для мужчины это расцвет!
— Устал, наверное. А по-другому никак. Вот сижу сейчас и думаю, куда дальше плыть.
— А пьете-то зачем? Думаете, поможет? — проворчала я, как сварливая жена.
— Одиночества не переношу. Не потому, что скучно одному, нет. Могу неделями сидеть в лесу, пропадать на рыбалке, сутками молчать за рулем в путешествиях. Но надо, чтобы меня ждали… — Ты снова выпил.
Я набралась храбрости и задала вопрос, который все не давал мне покоя:
— А вас никто не ждет? Разве у вас никого нет сейчас?
— Кто-то всегда найдется, но это не то. Не все умеют ждать так, как я хочу.
— А… ваша жена могла? — Я чуть было не назвала ее Наташей, но вовремя поправилась — не хотелось показывать, что знаю тебя.
В своих интервью ты редко говорил о семье, о своей личной жизни и не терпел журналистов, которые нарушали приватность.
— Наташка могла, но ей было некогда — профессия не позволяла, — ответил ты туманно, тоже не выдавая себя.
Мы опять замолчали. Ты пьянел по-хорошему: тебя отпускало.
