В рубке уже собрались главнокомандующий, помощник командира лейтенант Василий Дымов и механик корабля мичман Владлен Чернобок. Остальные сопровождающие теснились вокруг рубки, заглядывая в нее сквозь стекла.
Ушаков обратился к министру:
— Товарищ Маршал Советского Союза, прошу разрешения начать движение.
Министр посмотрел на ручные часы, хотя рядом с ним тикали корабельные, и коротко приказал:
— Снимайтесь с якоря. — Поняв неуместность сказанного — корабль-то стоял на бетонной площадке без каких-либо якорей, — произнес: — Или как там у вас: пошли, полетели, поплыли… На таком корабле даже не знаешь, как сказать. — И, скупо улыбнувшись, заключил: — Одним словом, поехали!
— Есть поехали! Помощник, всех пассажиров проведите в кубрик.
Сообразив, что сказал не совсем ладно, тут же поправился:
— Я имею в виду находящихся на палубе.
Старший лейтенант положил пальцы на панель, усеянную разноцветными крохотными индикаторными лампочками, кнопками, тумблерами, шкалами приборов. По кораблю разнесся резкий перезвон колоколов громкого боя. Механик и рулевой заняли свои места в креслах, здесь же в рубке. Из динамика громкоговорящей корабельной сети горохом посыпались доклады:
— Трап убран!
— Двигатели к запуску готовы!
— Радиовахта открыта!..
Когда поток докладов оборвался, Ушаков тоже сел в свое кресло и скомандовал в микрофон:
— От винтов!
И тотчас динамик откликнулся:
— Чисто!
Старший лейтенант повернулся к механику:
— Пуск!
Тишину нарушил звенящий свист — совсем такой, как при запуске реактивных двигателей воздушных лайнеров. Через несколько секунд взвыл первый двигатель. За ним — второй, потом третий. Стрелки на приборах пришли в движение. Корабль начал, мягко покачиваясь, приподыматься над бетонкой. Еще несколько секунд — и он плавно пополз по площадке и незаметно соскользнул на воду. С обоих бортов из-под «юбки» вырвались клубы мелкой водяной пыли.
В рубку вошел лейтенант Дымов.
— Товарищ командир, тринадцать пассажиров размещены в кубрике.
— Добро.
Обернувшись, старший лейтенант попросил министра и главкома сесть и пояснил:
— А то при поворотах и изменении хода могут быть некоторые неприятности… Инерция.
Дымов откинул сиденье, прикрепленное к задней стенке рубки, сел и посмотрел на часы:
— Время поворота, товарищ командир…
— Право руля! Курс одиннадцать градусов!
Старшина первой статьи Морозов плавно переложил штурвал.
— Руль право!
Корабль проворно, почти без крена изменил направление движения.
