– Я это… Щас спать лягу, а как проснусь – позвоню. Идет?
– Договорились. Иди спать.
Продуктивно началась суббота, ничего не скажешь. Размышляя о том, кто такой Генри и почему Лелька его знает, а я – нет, я еще раз энергично почесала нос и пошла на кухню варить сыну кашу.
Скворцова перезвонила через двенадцать часов. По второму разу рассказала, где находится, и пообещала зайти в десять. Зашла, само собой, в полдвенадцатого ночи.
– Ну что? – шепотом спросила она, когда я открыла дверь. – Куда идем?
– Как обычно.
– В «Байк»?
– Угу. Оттуда ближе всего возвращаться домой. Согласна?
– Да мне вообще по фигу.
– Тем более. Подожди пять минут, я уже Дюшку уложила, щас сестре ценные указания дам и выйду.
Оставив Лельку на лестнице, я крысой Шушерой вползла обратно в темную квартиру, неудачно припарковалась возле холодильника, пять секунд постояла, зажмурившись, в ожидании, что сверху на меня что-нибудь свалится, но не дождалась и, облегченно вздохнув, шмыгнула в комнату к младшей сестре.
– Машк, спишь?
– Сплю.
– Машк, я с Лелькой в «Байк» пошла.
– Шалава.
– Машк, если Дюша проснется, дай ему попить, я там чай оставила на столе, в бутылочке. А если заплачет, звони Лельке на сотовый. Номер я положила под бутылочкой. Все поняла?
– Ты – плохая мать. И Лелька твоя – такая же.
– Да. А еще мы шалавы.
– Само собой. Чтоб в три часа была дома, ясно?
– Постараюсь пораньше. Все, я ушла.
Выйдя на лестничную клетку, я обнаружила Лельку возле мусоропровода в состоянии глубокой задумчивости.
– Медитируешь? – спросила я, закрывая ключом дверь.
– Мастурбирую. Странно, что ты не знаешь Генри…
– Тьфу. Нашла о чем думать. Плевать мне на твоего Генри. Слушай, у меня на все про все – три с половиной часа. Так что мастурбируй быстрее, и пошли.
– Я кончила, – тут же ответила Лелька и нажала кнопку лифта.
– Я тоже, – вздохнула я. – Это второй этаж, Оля. Пешочком, пешочком.
«Байком» мы называли кинотеатр «Байконур», рядом с которым я жила и куда изредка выползала на дискотеку. В здании кинотеатра находился небольшой бюджетный клуб, где кружка пива стоила двадцать пять рублей, а двух кружек мне вполне хватало, чтобы мучиться наутро похмельем и провалами в памяти. Я была в «Байке» нечастым гостем, однако почему-то знала в лицо всех завсегдатаев и не путалась в именах часто меняющейся охраны. Лелька там бывала еще реже, но шагнула дальше: это не она знала всю охрану. Это вся охрана знала ее. Что выяснилось прямо у входа.
– Девушка, вы не пройдете, – безапелляционно заявил Лельке квадратный охранник с брутальным шрамом на правой щеке и загородил собой дверной проем.
