• В опыте, который поставил над шимпанзе Франс де Вааль, одним животным давали ветки с аппетитными листьями, другим — ни былинки. Как приметил ученый, обезьяны первым делом вспоминали тех сородичей, кто недавно почесывал их, — и делились с ними. Не забывали даже тех, с кем долго не общались, но прежде дружили.
•А вот в отношениях между копытными животными взаимный расчет, кажется, не играет особой роли. К примеру, овцы или козы искренне радуются, случайно увидев сородича. Так, многие из нас готовы торопливо заговорить, встретив в далеком краю земляка. Тщеславная надежда, перехитрив географию, немедленно обрести дружбу выводит нас из привычного равновесия. Мы, не колеблясь, начинаем совершать сумасбродные до некоторой степени поступки.
Похоже, дружба — весьма распространенная в животном мире форма отношений с сородичами. Форма их — рецепции. Это обратная сторона агрессии — типичной манеры поведения по отношению к чужакам. Вот и мы с чужими людьми ощетиниваемся, закрываемся на все застежки, а с близкими — все нараспашку, и мы милы и мягки. Справедливо и обратное наблюдение: чем хуже у нас отношения с близкими людьми — ссоры, скандалы, — тем теплее относимся к незнакомым. Стороны исподволь поменялись местами: оборотная стала лицевой.
А что человек, это нечто другое, чем «голая обезьяна»? Если послушать иных властителей дум, то получится, что любой человек — законченный эгоист, пекущийся лишь о своих шкурных интересах. «Только — мне, мне, и ничего — тебе» — якобы под этим девизом каждый из нас, если не глуп, проживет припеваючи.
Однако в последние годы среди экономистов, например, все более популярен иной взгляд на природу человека. Из бессердечного эгоиста, который готов то обмануть ближнего своего, то прижать его к ногтю, как конкурента, тот самый Homo sapiens переродился в добряка-альтруиста, Homo reciprocans, стремящегося наладить отношения с окружающими.
«У людей, исповедующих философию эгоизма и готовых „с волками жить, по-волчьи выть“, в их умствованиях есть два изъяна, — отмечают критики. — во-первых, никто на свете не сумеет до конца просчитать последствия своих поступков, а потому не вправе судить, окажется ли он в плюсе или минусе. Во-вторых, люди, хоть и пытаются стать кузнецами своего счастья, все равно остаются рабами собственной психологии: рано или поздно каждый человек не выдерживает одиночества и пытается на кого- то опереться, довериться ему. Как ни хорохорятся прожженные циники и себялюбцы, даже они мечтают о родственной душе, ищут ее, стремятся хоть с кем-то делать все сообща, разделив свои тяготы».
