— Вполне вероятная гипотеза, — согласился Линдблад. — Тем более что в настоящее время звезда Таунсенда является сверхплотным белым карликом. Путь развития от саморазрушающейся звезды Вольфа-Райе до карлика наиболее распространен во вселенной. Бесспорно и то, что нейтрино-материя- это продукт гигантской концентрации энергии тяготения светила в исчезающе-малом объеме вещества…
— Эй, Ричардсон!- прервал их академическую беседу штурман Гаррис.- Помоги- ка определить расстояние до цефеиды! — Он указал на экран, где приветливо сияла белая звездочка.
— Двести девяносто световых лет…- задумчиво произнес он через некоторое время. — Это самая близкая к нам цефеида.
Хоу долго смотрел на звезду.
— Да… выбирать особенно не приходится,- тихо проронил он.
— Будем надеяться, что там найдется хоть одна планета с пригодными для жизни условиями.
— А если не найдется? — угрюмо спросил штурман.
— Тогда полетим к другой звезде! Будем искать пристанище до тех пор, пока есть энергия, бьется сердце и работает мозг!- Хоу решительно положил руки на пульт управления.
— Летим к этой цефеиде!
…Истекал восьмой год полета в «собственном времени» мезолета. Звезда постепенно увеличивалась. Вскоре была выключена следящая система телескопа, так как пылающее светило занимало теперь весь экран обзора. То ослабевая, то усиливаясь, голубоватые лучи цефеиды искрами надежды проникали в сердце Анабеллы. Девушка не отходила от телескопа, упорно изучая окрестности нового солнца.
Этап торможения мезолета подходил к концу, когда отсеки корабля облетела радостная весть: «Анабелла открыла у цефеиды планетную систему!»
— Семнадцать планет! — взволнованно сообщила девушка Ричардсону, едва не столкнувшись с ним в переходном коридоре. Она спешила в Централь управления, чтобы поделиться своим открытием с Джеком Хоу.
— Преждевременная радость,- несколько охладил ее восторг астрофизик.- Очень возможно, что на этих планетах нельзя жить…
Но судьба оказалась милостивой к мезолетчикам.
— Невероятное везение!- сказал на другой день Ричардсон, закончив длительный и кропотливый труд по определению физических условий на планетах звезды. — Хотя мощное световое излучение цефеиды и превратило шестнадцать планет в раскаленные пустыни, но на самой крайней- семнадцатой планете средняя температура равна тридцати градусам тепла. Это значит, что здесь возможна жизнь.
— Мы не напрасно стремились сюда, — облегченно вздохнула Анабелла.
— Да… Но тридцать градусов вечной жары,- покачал головой Гаррис.- Нельзя сказать, что нам будет прохладно.
