Вы читали воспоминания маршала Жукова?
П: Кажется, читал и, кажется, три раза.
Я: Жуков рассказывает, как работала Ставка. Стиль был деловой, свое мнение могли высказать все. А Сталин вовсе не был человеком, которому нельзя было задавать острые вопросы и спорить с ним. И это в высшем органе военного руководства в труднейшее военное время! Помните, как Рокоссовский трижды отстаивал и отстоял план операции «Багратион», который Сталин дважды отвергал?.. А эти? Вот пришли Путин и Собянин на место снесенной гостиницы «Россия» (ломать – не строить). Гарант окинул вещим взором голое пространство и рек: «Здесь будет скверик заложен!» И Собянин тут же: «Да-да. Ничего лучше сквера нельзя придумать». Заметано, решено. В другой раз вызвал Собянина Медведев: «Есть желание увеличить территорию Москвы в два с половиной раза. Через две недели представьте мне план». В два с половиной! Через две недели! Собянин должен был послать его, куда Макар телят не гонял, ибо такие вопросы требуют раздумий, совещаний, прикидок, опросов, опять раздумий… А он? «Да-да. Ничего лучше быть не может». И ровно через две недели приволок план, как столицу выпятить кишкой аж до Калужской области. А что дальше?
П: Вы против?
Я: Я не против расширения столицы. Я прежде всего против такого стиля работы. Жуков писал, что Сталин умел слушать, когда ему докладывали со знанием дела. А эти, сами не имея ни единой пяди во лбу, двадцать пять лет слушают не таких, как Рокоссовский, который докладывал со знанием дела, а таких, как невежда Гайдар, наглец Чубайс, недоумок Левитин, да американцев… И вот настало время расплаты за 25 лет вранья, тупоумия, невежества и ненависти к русскому народу… И никто его не защитит. Вся эта орава, во главе с Медведевым, Нарышкиным, Шойгу, Лавровым, Чайкой, расточится в мгновение ока.
П: Вы радикал.
Я: Сейчас на нашем телевидении, дошедшем в своей толерантности-галантности до опупения, радикалами именуют киевских бандитов, а убийц, если они орудуют огнестрельным оружием, – стрелками. И додумались до того, что принялись защищать какую-то воинскую часть украинской армии, которая принимала участие в погроме Славянска, а ее личному составу Киев почему-то не выплачивает гривны, которые полагаются за это кровавое дело.
П: Не может быть!
Я: Да почему же? Если сам президент выражает тревогу за состояние украинской экономики и старается ей помочь. Вы подумайте только: они истребляют русских людей, а он обеспокоен, он старается, он снижает цену, ему не спится. Неужели Бжезинский был прав: Россия будет похоронена за счет России? Можно себе представить, чтобы, допустим, в 1943 году кто-то у нас тревожился о состоянии промышленности Германии и старался бы ей помочь?
