– Понимаю, – сказал дед. – Приезжай в следующую субботу, к бабушке на кладбище сходим…
В дверь позвонили. «Наконец, письмо…» – Яков в три секунды натянул штаны и рубашку и открыл дверь.
– «Молния» вам, – пожилая почтальонша тяжело вздохнула и протянула бланк. – Господи, когда же телефоны в квартиры проведут. Как я замучилась по жаре таскаться. Распишись здесь…
Яков расписался и развернул телеграмму:
«Срочно позвони тчк Жемкой беда тчк Ян тчк»
В переговорном пункте он посмотрел на настенные часы, перевел время на алма-атинское. Ян ещё должен быть в университете. В телеграмме были указаны два телефонных номера, второй, скорей всего, рабочий.
Соединение шло мучительно долго, невыносимо. Наконец женский голос ответил:
– Кафедра политэкономии. Слушаю вас?
– Позовите Яна Александровича, – хриплым голосом сказал Яков, забыв про вежливое «здравствуйте».
– Он на лекции, – ответил женский голос. – А кто его спрашивает? А-а! Секундочку! Он уже подошёл.
– Яков?! – сказал Ян.
– Да, – сказал Яков.
– Немедленно мчись в Москву. Найди сорок седьмое отделение милиции. Это где-то в центре…
– Что случилось? – спросил Яков.
– К Суржену приезжали из милиции. В Москве обнаружили труп восемнадцатилетней девушки, при ней паспорт Жемки. Я бы и сам вылетел, но у меня мать совсем плохая.
– И моли всех богов на свете, – сквозь скрежет и хрипы телефонного соединения донёсся голос Яна, – чтобы это была ошибка!
Яков, как и все на этом свете, слышал краем уха о теории относительности, где время расширяется и сжимается, но лично для него оно, это время, не просто сжалось, оно спрессовалось в единую, почти без пауз, цепь событий, состоящую из молниеносных сборов, наскоро написанной отцом записки тётке, слез матери, тамбура в ночном поезде, метаний по центру Москвы в поисках этого сорок седьмого отделения, кабинета следователя, вся скудная обстановка которого состояла из обшарпанного стола, двух стульев и неизменного портрета Дзержинского на стене.
– Так ты ей кто будешь, Жэтэм Мансуровне Аблязовой? – спросил следователь.
– Друг, – отрешенно сказал Яков. Он не ел, не спал, он смотрел на следователя преданными глазами собаки в надежде на чудо.
– Друг это не подойдёт, – сказал следователь. – На опознание родственники должны приезжать.
– А это точно она? – спросил Яков.
– Точно не точно, – сказал следователь. – Блин, у меня план горит. Ладно, напишем, что ты жених. Поехали в морг.
В машине следователь спросил:
– У тебя в Москве есть, где переночевать?
