– Придумаю что-нибудь, – сказал Яков. – Попрошу отца тётке написать. У меня же тётка в Москве живёт, пусть приютит на время.
– Ладно, – сказала Жемка. – Пошли, наверное, в вагон.
В купе он забросил Жемкин чемодан на верхнюю полку:
– Никого нет. Может, одна до Москвы поедешь.
– Хорошо бы, – сказала Жемка. – Я тогда стихи буду повторять.
Они вместе подобрали для конкурсной программы отрывок из «Облако в штанах» и «Любовь миноносца к миноносице» Маяковского.
– Ну, я пойду, наверное, – сказал Яков. – А то скоро мой поезд.
– Ладно, – сказала Жемка.
– Ты только сразу адрес напиши, чтобы я знал, куда ехать, – напомнил Яков.
– Ладно, – снова сказала Жемка и вздохнула.
На перроне он подошёл к вагонному окну. В купе размещала вещи немолодая матрона с двумя детьми.
– Я люблю тебя! – сказал Яков.
Жемка улыбнулась ему и попробовала открыть окно.
– Я люблю тебя! – сказал он громче.
Окно не поддавалось. Жемка смешно приложила ладошки к ушам: – не слышу!..
Поезд тронулся, он пошёл, а потом побежал рядом с вагоном, крича всё громче и громче: – Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!..
Яков проснулся со смутным ощущением тревоги. Две недели дома пролетели как один миг. Отец встретил на вокзале, посмотрел оценивающим взглядом и сказал: «Выглядишь хорошо!». Такси решили не брать, благо, чемодан у Якова был не тяжелый, и не торопясь пошли пешочком.
– Ну и как там, в Советской Армии? – спросил отец.
– Ничего, нормально, – сказал Яков. – Служу потихоньку.
– Понятно, – сказал отец. – Курить не начал?
– Нет, – сказал Яков. – Там же горы, воздух свежий.
– Ясно, – сказал отец. – Ты, вот что, пока идём, придумай для матери подробности. Понял?
– Понял, – сказал Яков.
Он прошёл на кухню в одних трусах и пожевал без аппетита оставленный матерью завтрак: творог со сметаной и гречишные оладьи. Письма от Жемки не было. «Чёртова почта! – разозлился Яков. – Работает через пень колоду!»
Две недели дома пролетели как одно мгновение. Яков так до конца и не понял, насколько мать удовлетворил его скупой рассказ об армейских буднях, но, судя по многозначительному помалкиванию отца, всё сошло вполне пристойно. Через несколько дней за ужином мать как бы невзначай спросила: «А девушка у тебя есть?»
– Есть, – на сей раз честно ответил Яков. – Жэтэм зовут.
– Нерусская? – спросила мать.
– Казашка, – сказал Яков. – Сейчас в Москве, в театральное училище поступает.
– Артистка, – улыбнулась мать. – Калмыки у нас в роду есть. Твой дядя, мой двоюродный брат Иннокентий после института поехал в Элисту, там и женился на местной.
