Легенда о московском Гавроше | страница 15



Бородатый Сидор Егоров каждое утро спозаранку громыхал по булыжнику на телеге, погоняя ленивого коня вожжами и смешно чмокая. Выезжал солдат рано, так что Андрейке удавалось проводить его до пекарни, помочь погрузить буханки, постеречь воз, получить за помощь отвалившуюся корку или довесок и успеть к третьему заводскому гудку, пожевывая теплый черный хлеб.

Познакомил Андрейку с солдатом дед Кучка — забавный старик пекарь из той самой пекарни, где выпекался солдатский хлеб. Дед Кучка углядел, что Андрейка по утрам вокруг пекарни крутится, а просить не просит. Он подтолкнул своей широченной ладонью Андрейку к солдату Сидору:

— Помоги сложить-выложить, поднести-вынести. Видишь, у служивого раненая рука плохо слушается.

Андрейка охотно помог солдату, проводил его до казармы и там пособил разгрузить хлеб. И с тех пор стали они с дядей Сидором большими друзьями. И трудом и хлебом делились. Но стоило заговорить Андрейке с солдатом о политике, тот сразу на попятную. Отвернулся и давай с лошадью разговаривать:

— Но, милая! Чего уши развесила? Не слушай этих, которые подговаривают нашего брата-солдата против царя бунтовать, присяги не соблюдать…

Очень огорчился Андрейка, что его агитация не привела солдата к рабочим. Надо же! Завел знакомство с солдатом, да, видать, с трусоватым.

Уралов, выслушав его сетования, усмехнулся в усы.

— Старый солдат службу знает… Не столько он трусоват, сколько бородат! — И пояснил: — Старыми понятиями оброс. Замшел сильно. Вот молодые солдаты, те побойчее! — И подмигнул окружающим рабочим, словно что-то знал, да не высказывал.

Вообще Андрейка стал замечать, что к тайнам взрослых ему не подступиться. Приметит он иной раз, как о чем-то тихо сговариваются его старший брат Саша, Киреев, Бакланов, Ригосик, Цуканов — молодые слесари и токари, но стоит ему подойти, те умолкают.

Как-то Андрейка спросил Уралова напрямик:

— Почему меня опасаются? Я же свой!

— Свой, да не ровня, — ответил Уралов. — Их дело молодое. Говорят, наверно, о гульбе да о барышнях. — И опять подмигнул.

Саша и гульба? Не может быть! Саша самостоятельный парень.

Но как-то, придя домой, Андрейка застал бабушку в слезах.

За столом важно сидела Филониха, раскинув гадальные карты, и, поджав губы, покачивала головой.

— Вот и карты говорят — завелась у парня кукушечка.

Бабушка, смахнув слезинки, воскликнула:

— Не верится мне, Фенечка! Такой Саша у нас рассудительный, такой смирный!

— Сама смотри. Опять трефовая дама на сердце легла…