— С Павелецкого на Брянский? Это же не по пути!
— Подумаешь, велик крюк. Слышим, юнкера солдат бьют. Когда своих бьют, как тут не помочь! Нам здесь удобней с офицерьками-юнкерьками расправиться, когда они в куче. Рассеются по имениям, вылавливай их потом.
— Так вы же говорили, управляйтесь, мол, со своими буржуями сами.
— Чудак-человек! Чего там считаться? Ваши буржуи, наши помещики пущай будут общие! Заодно давай их пощелкаем!
— Ну и хитрый ты, дядя Сидор!
— А без хитрости нам нельзя…
Притаившиеся в особняках офицеры снова начали стрельбу.
Старый солдат приложился к карабину, щелкнул выстрел, и какой-то юнкер или офицер шумно покатился с крыши.
Вскоре подоспели солдаты 193-го полка, управившиеся с Пятой школой прапорщиков.
Продвижение юнкеров приостановилось. Броневики — надежда Рябцева, прячась в воротах, отфыркивались.
Священнослужители умоляли председателя Московского Совета прекратить кровопролитие. Преосвященный Макарий, митрополит Владимирский и Суздальский, повалился перед ним на колени.
Смущенный Ногин поднял с колен старца.
— Не мы начали кровопролитие, не нам его и кончать. Пусть юнкера прекратят смертоубийство и сложат оружие. Мы тут же прекратим стрельбу.
— И даруете всем жизнь? — спросил преосвященный Макарий.
— Повинную голову меч не сечет, — сказал Ногин.
— Я передам ваши добрые слова!
Депутация духовенства заторопилась к выходу.
Красногвардейцы обеспечили охрану обратного шествия священников, но, как только те скрылись за поворотом Тверской, бросились в атаку на зазевавшихся юнкеров, с налету захватили гостиницу «Националь», взяв под прицел здание Думы.
Со стороны Никитских ворот донесся грохот канонады.
— Слыхали? Это наши пушки бьют! — убежденно сказал один из защитников ватной баррикады.
Первый снаряд, посланный артиллеристами, угодил в колокольню церкви и разметал белогвардейское пулеметное гнездо. Раненый колокол отозвался на офицерскую гибель похоронным звоном.
Красногвардейцы Красной Пресни, приободренные говором трехдюймовок, готовились к атаке.
Перескочив какой-то каменный забор и очутившись во дворе богатого особняка, окруженного конюшнями и службами, Василий Боронин заметил за выступом стены притаившегося офицера.
— Сам бог привел нам свидеться, ваше благородие! — узнав в офицере Морозова, окликнул его Боронин.
Морозов обернулся, присев на корточки, быстро взял Василия на прицел, щелкнул затвором, но… обойма была пуста.
— Не судьба мне быть убитым от вашей руки, господин поручик!
