— Говорят, надо поплевать для клева. А сегодня плюй не плюй, один хрен, тишина… Пивка бы…
— Кто мешает?
— Денег нет, вот и сижу. Посмотришь на поплавок, вроде и успокоишься. Вчера малость принял, а поутру тянет. Ты-то не пьешь?
— Пью иногда с друзьями. А сам нет.
— И не хочется? — В голосе Королькова прозвучало удивление.
— Вроде не очень….
— Ну и молодец. К нам надолго?
— Неделю собрался пожить.
— И не боишься тут один?
— А чего бояться?
— Нехорошо тут, нечисто. Люди Вороний холм стороной обходят.
— Ты о мертвецах? Мертвецов не боюсь.
Дед вдруг встрепенулся и подсек. Маленькая плотичка забилась возле его протеза:
— Попалась, падла.
— Зачем она тебе? Мелочь же.
— Ваське отнесу. Он у меня свежачок уважает. Ты мне не ответил. Одному не боязно?
— Я же сказал, мертвецов не боюсь.
— Мертвецов понятно. Тут живые найдутся, почище покойников. Рыбак зачерпнул воды в ведерко и бросил туда добычу:
— Пока тебя не было, один тип крутился.
— Кто такой?
— Мамедов, прихвостень кащеевский. Тот еще деятель.
— Бакс, что ли?
— А ты его знаешь?
— Знакомиться не довелось, но друг показал.
— Этот зря не придет. Ты нигде Кащею дорогу не перебежал?
— Не успел вроде.
Корольков еще раз повторил, что Бакс зря не придет, насадил свежего червяка, снова смачно сплюнул на насадку и забросил снасть: — Ты, парень, вроде добрый. Ехал бы отсюда…
— Своё доживу, уеду.
— Как знаешь. Я тебя предупредил, а там у тебя своя голова на плечах…
— Спасибо, дедушка. Кончишь рыбачить, поднимись ко мне в домик. На пиво выделю.
— Так это мы мигом. — Обрадовался Корольков и тут же принялся сматывать удочку.
— Чего спешишь? Твой Васька еще не обеспечен.
— Хер с ним, с Васькой. Ему сколько не принеси, все мало. А у меня душа просит.
Несмотря на свою инвалидность, Корольков передвигался быстро. Ловко выбрасывая костыли вперед, он умудрился забраться на холм раньше Голенева. Получив четвертной, поблагодарил и предложил свою удочку:
— Хочешь, уди. Червяки в банке остались.
— Спасибо, может, и поужу на вечерней зорьке. Сейчас рыбачить поздно.
— Да, купальщики набегут, какая там рыба. — Согласился инвалид и рванул вниз по тропинке. Потом остановился, оглянулся на Голенева, посмотрел на него, размышляя, сказать или нет, махнул рукой и двинул к городу.
Олег уселся на пороге своего щитового жилища и проанализировал услышанное. Постникова он порицал за беспечность. А сам? Голенев прекрасно понимал, что бандит дал о себе знать не случайно. Совершив сделку с кооператором Павлом Вислоуховым, как бы сказала Руфина Абрамовна, он таки перебежал дорогу Кащееву.
