— Касаткин, сейчас же вернись в постель! Ты же таки не мальчик, ты же хулиган. — Услышал бывший детдомовец знакомый голос. Мальчишка тут же исчез, а в окне возникло очкастое лицо Меджрицкой. Она близоруко вглядывалась в черты постороннего мужчины, нарушившего ее территорию.
— Руфина Абрамовна, не узнаете?
— Кого я еще должна там узнавать в пять часов утра?!
— Это я, Олег Голенев.
Она вскрикнула и тут же исчезла. Прошло несколько минут, заветная дверь отворилась. Она шла к нему в синем сатиновом халате, накинув на плечи потрепанный плащ. Он бросился ей навстречу и заключил в объятья. Вместо некогда грозной директрисы его руки обнимали сухенькую старушку с острыми торчащими лопатками.
— Олежек, как же так? Я слышала, ты умер в госпитале!?
— Да, Руфина Абрамовна, я умер, но не до конца.
Она отстранилась и строго взглянула поверх очков:
— Есть, мой мальчик, таки вещи, над которыми шутить не стоит.
Этот взгляд он прекрасно помнил. Она состарилась, усохла, но смотрела поверх очков, точно так же, как и двадцать лет назад.
— Я не шучу. Меня спустили в морг, а я ожил.
Она увела его на кухню, усадила за стол, согрела чайник и потребовала отчет о жизни. Он отчитался.
— Ты молодец. А у меня четверо мальчишек и одна девочка от погибших афганцев. Одного ты таки уже видел. Леня Касаткин — сущий дьяволенок.
— А матери?
— По-разному. Не хочу таки вдаваться в детали, но можешь мне поверить, и при живых матерях бывают круглые сироты.
— Вы говорите, афганцев четверо мальчиков и одна девчонка?
— Кстати, очень хорошая девочка. Иринка Ситенкова. И учится хорошо, и красавица.
— И сколько же им лет, этим ребятам?
— Почти одногодки. От восьми до деcяти. Ирочке девять.
— Руфина Абрамовна, только не подумайте, что я пьяный, или не в своем уме…
— Я вовсе так не думаю, Олежка…
— Я всех заберу. Мальчишек и девчонку.
— Как это заберешь? Это же люди, а не котята…
— Мальчиков усыновлю, девочку удочерю.
— Ты думаешь, что говоришь? Олежек, ты же их не видел! А это таки далеко не ангелы…
— Я тоже таки далеко не ангел, Руфина Абрамовна.
— Усыновление — целая большая процедура. Ты даже себе не представляешь, сколько нужно исписать бумажек и сколько получить подписей…
— Вот и займитесь бумагами. Я сейчас приехал на несколько дней, а осенью вернусь в Глухов окончательно. Тогда и закончим.
— Хорошенько подумай, мой милый Олежка. Деньги у тебя есть, и это очень хорошо, когда в семье хватает денег… Но хватит ли у тебя на них сердца?
