Ненавистная фрау | страница 25
— «Fortes fortuna adiuvat», — прочитал Боденештайн. В свое время он учился в классической гимназии и еще не совсем утратил познания в латыни. — «Удача благоприятствует храбрым».
— Точно. — Риттендорф усмехнулся и поставил перед Боденштайном чашку с кофе. — Молоко? Сахар?
— Нет, спасибо. — Оливер благодарно кивнул и сделал глоток кофе. — Расскажите мне немного о клинике.
Доктор также сел за стол и закурил сигарету. Он поморщился, когда дым попал ему в глаза.
— Вам это действительно интересно? Может быть, вы просто зададите мне вопросы о Михе?
— Хорошо. — Старший комиссар искренне улыбнулся. — Обойдемся без окольных путей. Как давно вы знаете доктора Керстнера?
— С первого семестра в университете, — ответил Риттендорф. — Почти двадцать четыре года.
— И вы не только коллеги и деловые партнеры?
— Нет, мы друзья. Близкие друзья. — Риттендорф затянулся своим «Голуазом», и его лицо приняло чуть ироничное выражение. — И единомышленники по студенческому сообществу.
— С какого времени вы являетесь совладельцем этой клиники?
— Уже пять лет, — ответил Риттендорф.
— Вы вложили немалую сумму денег в расширение и реорганизацию клиники, — констатировал Боденштайн.
— Да. — Риттендорф чуть улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, которые, как и прежде, смотрели настороженно. — Но это окупится.
— И из-за проблем с деньгами разрушился брак доктора Керстнера, — заметил Боденштайн.
В ясных голубых глазах ветеринара мелькнуло что-то неопределенное. Георг скривил узкий рот.
— Там нечему было разрушаться, — саркастически сказал он. — Изабель лгала с самого начала, все время обманывала Миху. И знала, что я вижу ее насквозь.
— Почему вы так думаете?
— Послушайте, — Риттендорф подался вперед, — наверное, вам лучше спросить об этом его самого.
— Но я спрашиваю вас, — дружески улыбнулся Боденштайн.
— В жизни каждого человека, который был достаточно легкомысленным, чтобы связаться с ней, Изабель оставляла свой разрушительный след, — пояснил Риттендорф. — Она была расчетлива и думала только о собственной выгоде. Летом, прежде чем вцепиться в Миху, она крутила роман с нашим близким другом. Его жена должна была вот-вот родить, но это ее не волновало. Когда он ей надоел, Изабель сообщила ему об этом, и он повесился в новом, еще не отделанном доме, который строил для своей семьи. — Риттендорф замолчал и покачал головой.
— Вы терпеть не могли Изабель, — констатировал Боденштайн.
— Это неверное слово, — холодно усмехнулся Риттендорф. — Я ее ненавидел.