Зашедшей секретарше, не удосужившейся поинтересоваться, как, впрочем, по этикету и полагалось, о произведенном на начальника впечатлении от своего протеже, он буркнул:
— Откуда француз‑то?..
— Рекомендация из администрации президента, — безразлично произнесла она. И, мгновенно поменяв интонацию, уже тепло и дружески спросила: — Может, чайку? Только заварила…
— Давайте, — небрежно согласился он. — Машину можете отпустить. За мной заедут. Мероприятие тут у меня… — И, проследив ее к путь к двери, задумчиво добавил себе под нос: — Наметилось, так сказать, бляха–муха…
На следующий день, сидя за служебным столом и с отвращением глядя на свои ходуном ходившие пальцы, заместитель министра, глотая ледяную пепси–колу, с содроганием вспоминал все приключившееся с ним после визита верткого и услужливого француза.
Помнился "Линкольн", подкативший к подъезду, обильно сервированный стол с преобладанием в холодных закусках черной и красной икры; полутемный зал, кукольные лица танцовщиц варьете, матово лоснящиеся в свете прожекторов, разноцветная круговерть плюмажей и блесток, строй дамских ножек, гром музыки, обилие водки и тостов, после — качающийся в глазах писсуар с изъеденной мочой шайбой химической таблетки; призрачная толкотня пиджаков и вечерних платьев у гардероба, глоток сырого ночного воздуха; вновь — уют пухлых кожаных сидений дожидавшегося их автомобиля, а далее — жгучий стыд и жутчайший срам! Какая‑то роскошная квартира в центре города, кровать с парчовым покрывалом и две смазливые, явно несовершеннолетние особы, с возмутительным, как ему сейчас представляется, бесстыдством проделывающие над ним столь захватывающе–изысканные несообразности, о вероятности каких ранее ему и подозревать‑то не доводилось!
Грехопадение закончилось тем, что словно оборвалась лента ирреального порнографического фильма, и он очнулся уже дома, на диванчике в кабинете, под куцым пледом, одурело уставившись на брызжущий ликующим звоном будильник.
Совершая немыслимый в своем физическом и моральном напряжении подвиг, он усилием едва оформившегося сознания переместил свое туловище в вертикальное положение, оттолкнулся от края ложа и побрел, влекомый инерцией робкого старта, на кухню, где выпил на одном дыхании стакан воды, вмиг покрывшись обморочной испариной.
Далее из семейной спальни, куда вчера он не был допущен, донесся скрип пружин кровати и злобное шипение супруги, в котором основным лейтмотивом прослеживалось недовольство по поводу его ночных похождений неизвестно где и с кем.
