какой-то немного жесткий. И тут она смотрит на меня таким
тоже немного жестким взглядом и добавляет:
– Я, кстати, психиатр и в загробные штучки не верю.
И мне сразу стало как-то не по себе. Мне стал неприятен
этот ее ум, написанный на лице. И я подумал: интересно, куда бы ты меня укатала за мои разговоры с кактусом? И я
говорю ей:
– А как вы думаете, почему старые люди считают иначе?
Тут она улыбнулась:
– От страха.
Я хотел ей сказать: ―Берусь вас убедить, что причина не в
этом‖. Но потом раздумал и вышел из автобуса на
ближайшей остановке.
2012
22
БЕГСТВО
Отчего Феликс стал таким необщительным, прямо-таки
нелюдимым – сказать трудно. Придет, бывало , в
лабораторию, ―здрасьте‖ буркнет – и молчит целый день.
Кому он после этого будет интересен? Ни пива с ним попить, ни перекурить, ни про футбол поговорить по душам. Дамы
вообще смотрели на него, как на пустое место. Красились
при нем, пудрились и так далее…
А приятели у Феликса, конечно, когда-то имелись. Только
все они были намного старше его и уже умерли. Был у него
еще такой друг , Семеныч. Он умер три года тому назад.
Голос у него был уж очень особенный – шепчущий , как
будто простуженный. Ни с кем не спутаешь. И вот , он умер, и совсем замолчал у Феликса телефон.
Ученые говорят, что пчела в одиночестве может прожить
часов шесть, не больше. А потом – ей не хватает пчелиного
общения и она умирает. В пересчете на человечью жизнь
шесть часов пчелиного одиночества – это примерно девять
месяцев. Но человек в этом смысле гораздо крепче. Он
может, например, смотреть телевизор по вечерам и глубоко
переживать за какого-нибудь героя. И этим он, конечно, отличается от глупой пчелы.
23
Короче, жизнь Феликса текла равномерно и однообразно и
была наполнена невысказанной тоской. Не было в ней ни
хороших , ни плохих неожиданностей.
И вдруг, осенним воскресным вечером – звонок. Феликс
сразу почувствовал, что дело неладно – кому он мог быть
нужен в такое время?
– Алѐ, – сказал Феликс, внутренне готовясь непонятно к
чему.
– Привет, Феликс… – раздался приглушенный,
совершенно особенный шепчущий голос, отчего у Феликса
возникло в голове легкое помутнение.
– Это вы? – спросил Феликс, не решаясь назвать
собеседника по имени.
– А ты думал, кто? – прошептала трубка.
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил Феликс,
еле сдерживая дрожь и боясь совершить какую-нибудь
бестактность по отношению к покойнику.
– Плохо, ох, плохо, – раздался слишком знакомый голос. –
Выручай, Феликс!
Вихрь странных мыслей пронесся в голове у Феликса. Не
