Я вот, например, считаю, что если алкаш лежит в луже, то
это его выбор. Я уважаю его выбор и не вмешиваюсь. И не
хвастаюсь потом, какой я милосердный.
И вот с этим Захаром, что приключилось. Ему, значит,
сделали какую-то операцию, и он не мог тяжестей
поднимать. И тут попалась ему на улице старушенция
согнутая – что-то несет такое неподъемное. Он ей говорит:
– Бабуль, давайте помогу!
И эта бабенция соглашается, сволочь такая. Ну, он помог
ей, значит, отнес эту фигню, куда ей было надо. Поставил у
подъезда, а она его за руку – хвать! Перевернула ладонью
вверх, грязным ногтем провела и говорит, вместо
благодарности:
– Знаешь, мил человек, что тебя ждет? Не знаешь? Хочешь
узнать? А ведь ты, мил человек, погибнешь в ядерной
войне...
Во как! Вместо благодарности!
Ну, а он, значит, нам все это рассказал. Мы его тогда
спрашиваем:
– Ну и что ты, Захар, с ней за это сделал?
Он отвечает:
– Как что? Спасибо сказал.
Мы, значит, уже все на взводе, но спрашиваем:
– За что спасибо-то?
А он:
70
– Ну, мне стало яснее, как жить дальше. К чему
стремиться…
Тогда я ему говорю:
– Урод ты, Захар! Ты хоть понимаешь, как нам настроение
испортил? Чтоб мои глаза тебя больше не видели!
Нет, вы не думайте, мы ничего такого с ним за это не
сделали. Но в свою компанию, конечно, больше не пускали.
Он у нас стал вроде изгоя. Не общались с ним больше.
Старались выкинуть эту историю из головы, но не очень
получалось. Вы только подумайте – живешь себе, в
институте учишься, девушку себе заводишь, ремонт в
квартире делаешь – а над тобой такое висит. Вот не веришь в
это, а оно, проклятое, висит! И все из-за этого гада!
А он чего? А ничего. С кем-то там повздорил и институт
бросил. А чем занялся? Не знаю, я за ним так не следил
особо. Какое-то осложнение послеоперационное у него
началось. Из-за того, что тяжести носил. Через год он в реке
утонул, а мы все тогда с облегчением вздохнули… Нет, вы
поймите, я не изверг какой, просто невозможно так жить, когда вот это над тобой висит. Невозможно радоваться
жизни! А тут – он утонул ; значит, старуха его обманула. И
жизнь продолжается!
2016
71
МОМЕНТ УЗНАВАНИЯ
– Я вспоминаю, – сказал Валерий Иваныч, обращаясь
сразу ко всем и ни к кому в частности, – я вспоминаю два
случая, у которых есть что-то общее… Но, что именно, – я не
могу понять…
– Вот, было дело, ходил я через день в больницу, навещать
очень близкого человека. В отделение травматологии. И там, конечно, люди раскрываются невероятно. Мне потом одна
хирургиня свои впечатления пересказывала. ―Люди, –
