красе показать и говорит:
– Вот вы, Валерий Иваныч, очень даже неправы. Человек
очень даже меняется! Утром, например, человек – такой, а
вечером – совершенно другой!
Я говорю:
– Юль, ну дай ты Валерию Иванычу сказать. Что ты,
честное слово, всегда вперед всех лезешь!
Валерий Иваныч отвечает:
– Нет, Юль, это внешнее. А так – человек не меняется,
почти не меняется… Вот, смотри, – видишь старик с палкой
идет. Ты думаешь, во сне он себя кем видит? Правильно!
Юношей, а то и ребенком…
Мы с Юлькой примолкли, сидим, того старика жалеем.
А Валерий продолжает:
– Но все-таки иногда человек меняется. После потрясений.
И чаще в плохую сторону, а не в хорошую…
Тут Юлечка опять вперед всех выскакивает и говорит:
59
– Это почему это в плохую чаще, чем в хорошую? Вот я , например, так не считаю!
Я говорю:
– Валерий Иваныч! Вы ее не слушайте! Она сама не знает, что говорит. Ей лишь бы умным людям противоречить…
Он посмотрел на нас тогда сквозь очки:
– Тут действует какой-то закон природы… Еще, может, не
до конца открытый… Вот, давайте, я вам одну историю про
себя расскажу. Короче, был у меня в детстве приятель во
дворе. Звали его Боря. Но не друг, просто приятель Боря…
Ну, Юлька снова его подковыривает:
– Почему это не друг? А приятель, это что – не друг?
Он спокойно так отвечает:
– Это существенно для дальнейшего. Боря выделялся из
всей дворовой шатии тем, что был нормальным парнем.
Понимаете? Нормальные люди ведь редко встречаются, но
зато чаще других сходят с ума…
Тут у нас вообще челюсти отвисли, а он:
– Я не понимаю, чему тут удивляться. Нормальный
человек, это значит – чувствительный, нетерпимый к
несправедливости. Вот, случилось у него дома какое-то
несчастье, и у парня поехала крыша… Потом мы долго не
виделись. Встретились случайно, он занял у меня денег – ну, без отдачи, естественно – и говорит тогда: ―Вот, спасибо, ты
дал мне сколько-то там рублей. Теперь у меня плохие мысли
пропали.‖ А я думаю – какие такие плохие мысли? Короче, стал он регулярно заходить и деньги одалживать. Я ему
60
деньги-то даю, но в дом не пускаю. Понимаете? И чувствую
себя последней сволочью. Ему же жить негде. Какой-то хрен
из каких-то там структур оттяпал у него комнату, пока он в
психушке лежал. Он пристроился жить где-то в монастыре, за городом…
Тут мы с Юлькой говорим:
– Вы, Валерий Иваныч, все-таки не обязаны… К тому же
вы не один тогда жили…
Он отвечает:
– Ну что я вам могу сказать? Не обязан, не обязан… Мне
Светка с шестого этажа тоже говорит: ―Зачем вы его
