И действительно, мысли его потекли не обычным
проторенным путем – зайти туда, потом сюда, купить то, потом се… Вместо этого Василий зачем-то стал вспоминать
свою жизнь и вдруг обнаружил, что вспоминать было
особенно нечего. Каким-то образом этому способствовали
необычайные музыкальные звуки, все еще доносившиеся до
него свозь сырой вечерний воздух.
51
– А ведь и впрямь, нечего мне вспомнить, – бормотал себе
под нос Василий Семенович, – вот беда-то какая! Словно и
не жил!
―Ну, про личную жизнь и говорить нечего, – объяснял сам
себе Василий . – Не сложилась она, проклятая! А что еще?
Диссертация моя фиговая? Конференция провальная? Зачем
это все? Куда это все? Какая Высшая Сила замутила мою
глупую , никому не нужную…‖
Тут Василий Семенович остановился, прислушался сам к
себе и к отдаленной музыке, которая еле слышным
волшебным рокотом пробивалась сквозь шелест автомобилей
и шум шагов. Ему все-таки было, что вспомнить.
Вот, что с ним однажды случилось.
Ехал он в троллейбусе за справкой в какое-то заведение, стоял у окна в хвосте салона и ни о чем не думал. Смотрел по
сторонам. Кругом – август , солнце, тепло, прохожие идут
куда-то в летних своих одеждах…
И вдруг, неизвестно почему, ему захотелось выйти из
троллейбуса, не доехав до нужной остановки. Желание было
настолько сильным, что он поддался ему, удивляясь сам себе.
Выходя из открывшихся дверей, Василий обернулся и в
последний момент увидел, что какой-то тип, только что
вошедший в троллейбус, встал у окна на то самое место, где
раньше стоял он сам. Тип был одет в шикарный черный
костюм. ―Что-то не по сезону одет человек‖, – только и успел
подумать Василий, спускаясь на пыльную мостовую.
52
―И зачем я здесь вышел? – недоумевал он, стоя на
незнакомой остановке. – Сяду-ка я теперь лучше на автобус.‖
Спустя четверть часа, проезжая ближайший перекресток,
Василий Семенович увидел троллейбус, в котором ехал
раньше.
Задняя половина троллейбуса была срезана как ножом, а
неподалеку, метрах в десяти, стоял тяжелый грузовик, у
которого, видимо, отказали тормоза. Тут же, рядом,
уткнувшись лицом в асфальт, лежал человек в шикарном
черном костюме. Около него толпились какие-то граждане, но никто не пытался оказать лежащему человеку помощь.
Человек был, очевидно, мертв.
Эта картина залитой августовским солнцем аварии,
произошедшей много лет тому назад, аварии, где жертвой
должен был стать он сам, внезапно всплыла в памяти
Василия Семеновича , странным образом разбуженной игрой
