Круглая корзинка | страница 17

Вы, конечно, удивляетесь их усердию? Вспомните! Саньке и Никите вскоре предстояло снова тащить корзинку четыре километра до станции.

У ворот лагеря дежурили две девочки.

— Танюшка! — позвали они.

Толстенькая, но юркая девочка колобком покатилась к воротам. На руках и ногах у неё красовалось штук пять полноценных синяков и два новеньких, недозревших. Две тяжёлые косы — не косы, а косищи — так и били по коленкам.

У входа в лагерь стоял человек с весёлыми глазами и двумя аккуратными чёрными родинками на щеке. Судя по форме — полковник.

— Я хочу повидать моего сына, — обратился полковник к девочке.

— Извините, товарищ полковник, родительский день будет только в следующее воскресенье… — Таня из кожи вон лезла, стараясь напустить на себя солидность. — А в другие дни родителям приезжать воспрещается.

Глаза Тани, зелёные, с точками ржавчинки, смотрели строго.

У полковника заиграли брови.

— А с кем я имею честь разговаривать? — спросил он.

— Вы имеете честь… то есть я имею честь… то есть нет… В общем, Воронкова Татьяна Михайловна — ответственный дежурный по лагерю, — представилась Таня.

Полковник приложил кончики пальцев к козырьку, подтянулся и посмотрел на маленькую Таню так, как будто перед ним стоял по меньшей мере командующий армией.

— Рад познакомиться, Татьяна Михайловна, — сказал полковник, — будьте добры, проводите меня к начальнику лагеря. Может быть, он сделает исключение. Я уже два месяца не видел сына.

— Хорошо, пойдёмте, поищем начальника. Но только у нас очень строгая дисциплина. Особенно сегодня.

— А что у вас сегодня?

— День такой… Сегодня вожатых, повара, врача — в общем, всех взрослых в лагере — заменяют сами пионеры. Ну, знаете, день самоуправления, — говорила Таня, стараясь идти широкими шагами, чтобы попасть в ногу с полковником.

…Начальника нигде не было. Таня влетела в медицинский кабинет, оставив дверь нараспашку.

Полковник, еле сдерживая улыбку, рассматривал врача.

Это был худенький, очень серьёзный мальчик. Густо накрахмаленный халат колоколом висел на нём почти до самых пяток.

Врач держал сам себя за руку и вслух отсчитывал удары собственного пульса. Он делал это так серьёзно, как будто вырезал кому-то селезёнку. На животе у него болтался фонендоскоп[10], одним концом вставленный в ухо.

— Начальника здесь нет? — спросила Таня.

— Нет, — ответили ребята из кружка ГСО[11]. Они сидели в ряд, локоть к локтю, с выражением скуки на лицах.

— А вы чего тут прокисаете? — сказала Таня. — Где у вас больные?