Он вошёл, стянул с головы шапочку, сунул в карман куртки. Ходит в молодёжной шапочке. Под молодого косит. Пришёл, как всегда, не вовремя, в перерыв между лекциями. Молодой! За сорок уже, и залысины пошли к темечку.
– Юлия Викторовна!
Это он мне, хотя видит, что тащу стопу книг для выдачи.
– Юля!
Не терпится ему. Словно не замечает, что гляжу на него свирепо… Положила книги. Не оглянувшись на него, прошла в читальный зал, благо что он пуст.
– Ну! Зачем пришёл?
Улыбается, пытается обнять.
– За тобой…
– Шутка? Видишь, я в запарке. Не до шуток.
– Перерыв у меня, вот и забежал.
Всё равно придётся присесть рядом. Пусть обнимет, коснётся губами щеки – это у него как ритуал.
– Уходи теперь. Мне совсем некогда…
Пожмёт мне руку. Пойдёт. Ему тоже некогда, перерыв в его офисе всего один час. В конце работы позвонит, и заведующая противным голосом сообщит: «Юля! Тебе опять звонят». Не забудет сказать: «опять».
Рабочий день у него заканчивается позже моего, и я ухожу одна. Мне надо пройтись по магазинам, купить продукты.
Моё общение с Виталием тянется с сентября. Уже декабрь. Поверх замёрзших луж и обледенелых комьев грязи свежий снежок. Скользко. Того гляди, могу упасть. Тем более с моей хромотой. Она почти незаметна, набойка на каблуке левого сапожка скрывает, но всё равно…
Это у меня с детства. Сколиоз, хромота, сутулость… Лечилась в клинике. Всё равно осталось. Не все замечают, но я помню всегда. Помню в свои тридцать. Да-да! Уже тридцать. И не замужем. Не девственница. Этим никого не удивишь, тем более в тридцать, когда и тринадцатилетние рожают.
Виталию за сорок. Разведён. Жена ушла. Без причины жены не уходят. Объясняет: не сошлись характерами, не было ребёнка.
Тогда, в театре, наши места оказались рядом. Случайно. Проводил после спектакля до дома. Потом встретились, прогулялись по парку. Пригласила домой – познакомила с матерью, попили чаю.
Вообще, Виталий приятный мужчина. Меня всё время волнует, когда при прощании он обнимает меня в подъезде. Меня всегда волнуют прикосновения мужчины. Ничего с собой не могу поделать…
Ну вот я в своём дворе. Старый дом. «Сталинка». Уже темнеет, и окна его четырёх этажей светятся жёлтым светом. Где мои ключи от подъезда? В сумочке нет их… В пакете с батоном хлеба и кефиром? Тоже нет. Карманы пусты. Где? Если только за подкладкой пальто? В левом кармане давно дыра. Всё забываю зашить. Точно! Здесь, в самом низу.
В подъезде темнота. Кошачий дух. На ощупь одолеваю девять ступеней. Поворот – и ещё шесть. Соседская собачонка, надоедающая своим лаем в выходные дни, оповещает, что всё в порядке. Ключи у меня в руке. Надо открыть поочерёдно два замка. В квартире тоже темно. Мать, конечно, лежит на кровати в своей комнате – ей трудно встать, ещё труднее пройти пять-шесть шагов. Слоновость. Она меня не окликает, узнает по привычным звукам.
