Из-за поворота выскочила машина, за ней другая… Осветили фарами мельницу, солдаты рассыпались в цепь, открыли стрельбу.
— Ванюша! — Македонский обнял Суполкина. — Задержать. Финал операции в твоих руках… Бери лучших и давай. Продержись минимум пять минут, а потом, маневрируя, уводи за собой карателей.
— Уведу!
Туго приходилось Ивану Суполкину и его команде. Отбиваясь, они отходили от реки в сторону Бахчисарая, вступая в близкий бой с преследователями. Теряли людей. Были убиты румыны из «беспуговичной» команды, пало два бахчисарайца. Удалось команде оторваться от врага лишь на рассвете. В отряд возвращались далеким кружным путем, неся четверых раненых партизан.
Македонский, нервно вслушиваясь в гул боя, уводил в горы партизан, нагруженных до отказа.
Мучной след вел в Большой лес. Утром по нему ориентировались каратели. Напрасные попытки — следы разветвлялись по тропинкам, удваивались, утраивались… удесятерялись… Трофейная мука расходилась по всем партизанским отрядам… Долго вспоминали в крымском лесу «мучную операцию». Тома Апостол ходил гоголем — он стал личностью легендарной, от избытка нерастраченных чувств влюбился в Дусю, которая была на целую голову выше его, а в плечах вдвое шире. Но он был нежен, дарил ей первые весенние цветы — фиалки.
Наступил апрель. Через горы шла весна. Она долго бушевала в садах Южного берега, захлестнула зеленью предгорные леса и, перешагнув через продутую ветрами холодную яйлу, споро зашагала в таврические степи.
Прошли первые весенние дожди — короткие и стремительные. Снова зашумели переполненные реки, на северных склонах самых высоких гор сходил снег. Легкие туманы поднимались из ущелий и где-то высоко над зубцами гор таяли в небе.
Партизанские стоянки, разбросанные вдоль пенистой Донги, опустели. После «мучной операции» трудно было удерживать людей в землянках и шалашах — уходили на дороги бить врага.
Наш аккуратный штабист — подполковник Алексей Петрович Щетинин — вдруг стал уточнять списки личного состава, выяснять, где у кого семья и в каком количестве.
— Зачем? — спрашивали партизаны.
— Вот-вот будет связь с Севастополем, — уверенно заявлял он. — Будем писать письма в местные военкоматы, обяжем их позаботиться о наших семьях.
Связь, связь! Это слово было у всех на устах. Посматривали на небо, но оно ночами было закрыто плотными облаками — ни один самолет не мог нас разыскать.
Но однажды утром над нашим лесом появился самолет-истребитель. Сначала почти никто не обратил на него внимания — мало ли летало в то время разных самолетов, только они были не наши; но — странно! — летчик упорно кружится над одним районом, то взвывая ввысь, то прижимая машину к верхушкам высоких сосен. Следя за самолетом, мы разглядели на его крыльях звезды.
