Навстречу подвигу - Аркадий Алексеевич Первенцев

Бухта была окружена горами. В порту за волноломом набилось столько кораблей, что казалось, они со скрипом терлись друг о друга боками. Сейнеры и мелкие шхуны-одномачтовки вытаскивали на берег, прямо на набережную, под пальмы, и заливали варом. Здесь же были устроены верстаки, стояли котлы с кипящей смолой, по корабельному дереву со звоном ходили фуганки. В порт приходили эсминцы, побывавшие в морских сражениях, и тоже приводились в порядок, ремонтировались подводные лодки, зашивались борта танкеров, проломленные торпедами. Порт чем-то напоминал эвакогоспиталь, где раненые корабли спешили поскорее подлечиться, чтобы снова пойти в сражение. Город был наполнен моряками, сходившими вечерами с кораблей. Белый город, ослепительно белый под лучами южного солнца, эвкалипты и магнолии на улицах и во дворах, грузины в легких костюмах, аджарцы, приехавшие с гор с корзинами овощей и разных фруктов. Иногда город дрожал от орудийной стрельбы, которая производила большое впечатление на базаре. Моряки шли по-прежнему спокойно, так как знали — после ремонта отстреливается какой-нибудь военный корабль, повернув бортовые орудия на море, где в синей дымке колыхались щиты.

Однажды в порт пришел на мелкий ремонт торпедный катер. В тот же день поездом из Тбилиси приехал грязный и оборванный мальчишка в шахтерской шляпе. Мальчишка, сойдя с поезда, немедленно направился в порт. Моряки торпедного катера только что закрепили швартовые и вышли на гранитные плиты стенки. Их всего было пять человек вместе с командиром, лейтенантом Балашовым, механиком и боцманом. Внимание лейтенанта привлекла шахтерская шляпа мальчишки.

— Из Крындычевки? — спросил лейтенант, называя свой родной Красный Луч по-старому, как привыкли называть его шахтеры.

— Нет. — Мальчишка отрицательно покачал головой.

— С Горловки?

— Нет.

— Может, ты никакого отношения к шахтерне не имеешь? Только шляпу надел?

— Нет…

— Что нет? — Балашев приблизился к нему, приподнял мальчишке голову. На него смотрели два черных быстрых глаза.

— Я с-под Артемовска, — сказал мальчишка, строго смотря на лейтенанта. — Мой батя работал в эмтээс. Шляпу проездом достал, в Кадиевке.

Лейтенант опустил руки и со вздохом сказал:

— Что-то никого с Крындычевки здесь не вижу. Или там всех повыбили…

— Моего батю убили, — сказал мальчишка уходившему лейтенанту.

— Убили? — Балашев обернулся. — Вот оно что. Дело плохо… А ты чего сюда?

— Так…