— Действуй, Македонский, — согласился я.
Выработали план операции. Я быстро обошел отряды, собрал тех, кто еще способен пройти два десятка километров, кто не струсит ни в каком бою. Встретился с Северским, договорился с ним, что он подбросит на помощь нам партизан Евпаторийского отряда.
Готовились торопливо, но тщательно; непрерывно следили за Шурами. Конечно, беспокоило нас «румынское подразделение». Отбирали в него самых сильных, но партизаны мало напоминали действовавших в тылу румын.
Командовать «румынами» будет Тома Апостол — это для виду, а главная ответственность ложилась на плечи Ивана Ивановича; с него спрос за настоящих румын и партизан, переодетых в румынскую форму, которую собирали в двух районах — в нашем и у Северского. Помощником у Ивана Ивановича — Николай Спаи, переводчик и правая рука Тома Апостол.
А Македонский и Черный поведут основную партизанскую массу в обход — к сосновому бору, что темнеет напротив мельницы и отдоили от нее бурной речкой Кача.
Итак, в путь, ни пуха ни пера.
Иван Иванович, прекрасно зная лес, наикратчайшим путем вывел «румынскую» роту к шоссе Бешуй — Бахчисарай, огляделся, через Спаи приказал Апостолу:
— Бери командование на себя, выходи на дорогу!
Вышли и марш — ать… два! Впереди «фельдфебель», маленького роста с веселыми глазами. Им был Тома Апостол, который легко вошел в роль и браво командовал по-румынски.
Партизаны шагали по сухому асфальту, их порой обгоняли машины с грузами, а то и с солдатами.
Из одной встречной, затормозившей перед «ротой», высунулся румынский офицер. Тома четко шагнул к машине, по-уставному приветствовал офицера.
— Куда путь держите? — спросил офицер.
— В Шуры, господин капитан.
— Какой дурак туда вас направил?
— Начштаба полка подполковник господин Видражку, господин капитан.
— Вот болван! — Капитан посмотрел на часы. — Хорошо, ночуйте в Шурах, утром получите дальнейшее указание.
— С кем имею честь, господин капитан?
— С адъютантом командира дивизии.
— Так точно, господин капитан!
Машина укатила. Апостол — потный, ошеломленный — досадливо повторил диалог с офицером Николаю Спаи, а тот перевел его Ивану Ивановичу, у которого даже спина вспотела от волнения. Он не был из трусливого десятка, но боялся срыва операции пуще смерти.
Солнце спряталось за развалины древнего городка Чуфут-Кале. С гор струился сырой весенний воздух, напитанный ароматом тающего снега и хвои.
Наступал партизанский «день». В сумерках команда Апостола пошагала смелее. Разноголосый собачий лай встретил партизан на шурынской окраине.
