В доме Клэя встретил Барт, который добродушно приветствовал его:
– Привет, малыш! А я и забыл, что сегодня ты к нам нагрянешь. Такой же тощий, как раньше. – Повернувшись к выходящему из библиотеки Юджину, он воскликнул: – Юджин! К нам пожаловал будущий адвокат!
Клэй сразу же ощетинился и фальцетом произнес:
– Уж не думаете ли вы, что я пойду в контору к Клифу? Могу вас заверить: мне есть что сказать отцу!
Барт ухмыльнулся.
– Разумеется! Я так и слышу, как ты долдонишь: «Да, отец! Нет, отец! Как скажете, отец!»
Фейт бросилась на защиту сына:
– Неужели нельзя обойтись без ваших вечных насмешек? Вы три месяца не виделись, могли бы сказать ему что-нибудь приятное!
– Поцелуй братика, Барт! – укоризненно произнес Юджин. – Итак, Клэй, ты готов принять наш поздравительный адрес?
– Заткнись! – бросил тот. – Не смешно!
– Милый, ты, наверное, хочешь принять ванну после этой ужасной поездки? – сказала Фейт, не обращая внимания на Юджина. – Я велела Сибилле как следует нагреть воду. Пойдем наверх.
Ласково сжав руку сына, она повела его по лестнице. Барт, скорчив гримасу, поинтересовался у Юджина, не знает ли тот, за каким дьяволом отцу понадобилось тащить в загон жалкого заморыша, поскольку сам он понять этого не в состоянии.
Встреча Клэя с отцом произошла после ужина, когда вся семья была в сборе. Увидев сына, Пенхаллоу грозно спросил, почему тот не явился к нему сразу же по прибытии. Побледнев, Клэй начал бессвязно объяснять, что не хотел тревожить отца. В ответ Пенхаллоу произнес обличительную речь, стыдя сына за отсутствие уважения к родителю, причем таким громовым голосом, что бедняга Клэй затрясся от ужаса и залепетал извинения. Эта трусливая покорность всколыхнула в старике все самое дурное, и он устроил сыну разнос, заставляя отвечать на самые невероятные вопросы и провоцируя его на вынужденную дерзость. Фейт, едва сдерживая слезы, бросилась на помощь сыну, причем так успешно, что вся ярость Пенхаллоу моментально обратилась на ее персону. Клэй отступил в тень, пытаясь сделать вид, будто все эти крики и оскорбления его нисколько не задевают. Конрад, случайно увидевший, как Барт целуется с Лавди, и весьма раздосадованный этой сценой, стал измываться над сводным братом с такой злостью, что Барту пришлось вступиться за несчастного. Он был человеком незлым, хотя в гневе мог побить всякого, кто имел неосторожность разъярить его. Но своим заступничеством он оказал Клэю медвежью услугу – оно лишь разожгло ревность Конрада, который терпеть не мог, когда брат-близнец выказывал симпатию кому-нибудь, кроме него. Рэймонд, не разговаривавший с отцом после стычки из-за Джимми, не принимал участия в общей перепалке. Он мрачно смотрел на огонь, изредка перебрасываясь парой слов с сидящей рядом теткой. Порой презрительно поглядывал на Клэя, уползшего в самый дальний угол, одобрительно улыбаясь шпилькам, которые вставлял тому Конрад.
