– Простить тебя? – бросил он. – Поздновато просить прощения.
– Я не знала… не хотела… я всегда тебя любила!
Рэймонд сжал хлыст, который держал в руках. С его губ были готовы сорваться горькие обидные слова, но он сумел сдержаться.
– Прекрати! – сказал он.
– Если бы ты знал… я сделала все, что смогла…
– Нет, – возразил Рэймонд. – Ведь женщины умеют избавляться от нежеланных детей? Можно задавить ребенка своим телом в постели или придумать что-нибудь еще. Разве трудно было от меня избавиться?
Делия с ужасом уставилась на него.
– Как у тебя язык повернулся? Это грех… Ты не должен так говорить!
– Грех? А подсунуть меня своей сестрице – не грех? Чтобы я вырос в неведении… Господи, что же ты наделала!
– Но Рейчел же обещала! – с отчаянием воскликнула Делия. – Это она все устроила! И дала слово, что никто никогда не узнает. Адам не имел права рассказывать тебе!
В голове у нее мелькнула ужасная мысль. Испуганно всхлипнув, она забилась в угол кресла.
– Зачем он это сделал? Почему?
– Какая разница?
– Так что у него на уме?
– Не знаю.
Делия вскочила, зацепившись ногой за ковер.
– Но как он мог? Он не должен был говорить! И это после стольких-то лет! Адам же обещал!
Делия сделала несколько шагов, протягивая к Рэймонду трясущиеся руки. Но он быстро отгородился от нее столиком с безделушками. Его передернуло от мысли, что эта женщина может прикоснуться к нему.
– Я не знаю, что он задумал. Да это и не важно. Достаточно того, что теперь мне все известно. Нам не о чем говорить. Я приехал, чтобы узнать правду. И я ее узнал. Вот и все.
Рэймонд двинулся к двери.
– Не уходи! Я не представляю, что теперь делать!
– Я тоже не представляю, – жестко ответил он. – Возможно, когда я привыкну к мысли, что я лишь один из отцовских ублюдков, мне будет легче сориентироваться.
– О нет, нет! – растерянно шептала Делия, протягивая к Рэймонду руки.
Но он вышел, не оглянувшись, и через минуту она услышала удаляющийся топот копыт.
Утро не порадовало семейство Пенхаллоу. Хотя слухи о ссоре Рэймонда с отцом еще не успели просочиться с кухни, домочадцы были взбудоражены другими неприятными событиями. Вивьен, спустившаяся к завтраку, когда все уже разошлись и за столом остались лишь Клара, Конрад, Обри и Чармин, неожиданно устроила сцену. Она откровенно высказалась об их манерах, нравственности и привычках, не упустив возможности обличить и самого Пенхаллоу, после чего истерически объявила, что если в ближайшее время она не покинет Тревеллин, то лишится разума. В завершение залепила пощечину поднявшему ее на смех Конраду и выскочила из комнаты, оставив завтрак нетронутым. Чуть позже из библиотеки раздались громкие рыдания – Вивьен решила выплакать свое горе именно там, не без основания решив, что в это непопулярное среди домочадцев место вряд ли кто-нибудь заглянет.
