После школы к Ромашке пришли Гина и Волчок и ещё некоторые ребята из их детского сада. Даже Ромашкин отец освободился на заводе на несколько часов от всех своих важных дел. Он давно уже закончил ученье и теперь сам изобретал новые машины и испытывал их вместе со своими сотрудниками. Но сегодня, в первый Ромашкин школьный день, он играл с ребятами в саду у Прапра, словно и сам был мальчишкой.
И вообще это был замечательный день. И весь первый школьный год такой уж и был — замечательный.
Училась Ромашка хорошо, а особенно по математике — решать примеры ей очень нравилось. Только Прапра никак не могла взять в толк, почему это для арифметики выдумали новое название и зачем теперь складывают буквы, а не числа, как в доброе старое время. А Ромашка никак не могла понять, чему тут Прапра удивляется, — так ведь и надо! Но ещё меньше она понимала своего друга Волчка. Он совсем не справлялся с этими буквами… Да и вообще к чему они, буквы? То ли дело числа! Числа нужны для автобусных маршрутов и расписаний, объяснял он. А буквы на что? Маршрутам Волчок придавал очень большое значение. Он собирался стать водителем автобуса, как его отец. И отец дарил ему иногда старые расписания автобусов и маршрутные карты. Волчок так рано научился в них разбираться, что все даже удивлялись. Любимая его игра была — представлять себе разные путешествия, поглядывая то в расписание, то на маршрутную карту.
Бабушке незачем было теперь провожать Ромашку. В школу они всегда ходили втроём: Ромашка, Волчок и Гина. Прапра была этому даже рада. Дома и без того дел хватало. А тут ещё сад, и обед, и заботы о двух приёмышах — о Ромашке и Фридрихе. Да и годы давали себя знать.
Но во втором классе Ромашке не повезло. Новый учебный год только начался, а она уже простудилась и заболела. Бабушка уложила её в постель и заварила ей чай из целебных трав. Запах у него был волшебный, а вкус чудесный. Наверно, одна Прапра на всём свете и умела так заваривать чай. Ромашка перестала дрожать от озноба и крепко уснула. Проснулась она оттого, что услыхала голоса за стеной. На кухне шёл громкий разговор:
— Мачеха, она и есть мачеха, — сказала Прапра. — Пусть хоть красивая, пусть хоть порядочная, а мачеха мачехой и останется. — И как бы в подтверждение своих слов Прапра громко чихнула.
— Будьте здоровы! — сказал Фридрих.
«Ещё, чего доброго, насморком от меня заразилась», — подумала Ромашка в полусне и опять закрыла глаза. Но Прапра не умолкала:
