Ромашка и Старичок-Корешок | страница 11
— У тебя, может, горло болит? — спросила она Ромашку, но та покачала головой. Нет, горло у неё не болело. А вот на сердце было так тяжело… Но сказать этого она не умела.
…В пятницу Ромашка пошла в школу и, возвращаясь домой вместе с Гиной, задала наконец ей вопрос, который давно уже собиралась задать:
— А это правда, что мачеха и есть мачеха? Ведь мачехи злые.
— Глупышка, — улыбнулась хитроумная Гина, — Прапра небось опять тебе сказочку рассказала про мачеху и про ведьму?
— Нет, — сказала Ромашка, — никакую не сказочку. У меня будет мачеха. Прапра говорила Фридриху. Она думала, я сплю.
Гина остановилась от изумления посреди дороги.
— Ну да! А кто она?
— Не знаю. Прапра не сказала.
— А ты бы её спросила!
Они уже снова шагали рядом. Ромашка покачала головой:
— Нельзя мне её спрашивать. Я ничего не должна знать. Это будет сюрприз. И ты никому не рассказывай. Пока это тайна.
Уж в тайнах-то Гина толк знала. Но её разбирало любопытство.
— Да я-то не проболтаюсь. Но Прапра твоя хороша! Даже имени сказать не могла!
— Прапра говорит, она красивая. Потому я и боюсь.
— Боишься, потому что красивая? Вот это да!
— У Белоснежки мачеха тоже была красивая. Я про это всё думаю.
— Вот видишь, — хмыкнула Гина, — значит, всё-таки из-за сказок! Верно мой брат говорит: «Забивают детям голову!» Может, у неё, по-твоему, и зеркальце волшебное есть?
Ромашка смутилась:
— Да не зеркальце… А вдруг она мне будет завидовать?
— Ромашка, — строго сказала Гина, — ты просто воображала! Да разве ты красавица? И вообще ты ещё маленькая девочка!
— А ведь правда, Гина! — воскликнула Ромашка, просияв. — Белоснежка-то была уже невеста! А пока она не подросла, мачеха ничего ей не делала. — Но тут вдруг она опять всё вспомнила и тяжело вздохнула: — Мачеха, она и есть мачеха…
Хитроумная Гина опять остановилась и громко сказала:
— Мачехи вовсе не злые. А некоторые даже, наоборот, очень добрые. Вот, например, у Волчка — у него тоже мачеха. Какой он был сорванец! А стал мальчик как мальчик. И вовсе она не строгая. А думаешь, мало таких мачех? — И снова шагая рядом с Ромашкой, она докончила: — Вообще это глупое слово — «мачеха». Волчок зовёт её просто «мама». Он и забыл, что она мачеха.
Но Ромашка всё ещё сомневалась.
— Волчку повезло, — сказала она. — А может всё выйти и по-другому.
— Конечно, может, — ответила Гина с хитроумной улыбкой, — но ведь и родные матери бывают злые.
Ромашка хоть и не совсем успокоилась, но, придя домой, стала вынимать книжки из портфеля, тихонько напевая. «Поёт! — обрадовалась Прапра. У неё словно гора с плеч свалилась. — Что же это с ней было, с моей Ромашкой?»