— Американец не заметит перемены?
Гомбо—Джап засмеялся:
— Он не отличил бы нас друг от друга, даже если бы нас поставили рядом.
— Будет так, как я сказал.
— Хорошо, я полечу.
— Доставишь, — и Содном—Дорчжи кивком указал на место, где раньше сидел Харада, — его в Читу То, чего он не сказал нам, но что он, несомненно, еще знает, поможет советским следователям разобраться в деле Ямады, Кадзицуки и других сообщников еще не пойманного преступника Хирохито. Иди!
Гомбо—Джап повернулся четко, как солдат, и вышел.
Глядя ему вслед, Содном—Дорчжи негромко сказал адъютанту:
— Пусть заготовят приказ о повышении Гомбо в звание капитана. Я сам доложу маршалу.
Когда Паркер, получив экстренный вызов в токийскую ставку Макарчера, заехал проститься к генералу Баркли, тот не без сарказма сказал:
— Говорил я вам…
Паркер насторожился.
— Все–то у вас секреты, секреты… Курите, — и генерал дружески протянул ему сигареты. — Самолет Харады оказался неисправным?
— Виновата скверная постановка авиационной службы у вас, сэр, отпарировал Паркер.
Но Баркли сделал вид, будто не замечает выпада.
— Я не раз наблюдал: когда люди делают что–нибудь у меня за спиною, им не везет.
— Приму во внимание для будущего, сэр.
— И пожалеете, что не приняли во внимание в прошлом… Во всяком случае, выражаю вам свое сочувствие.
— Можно подумать, что вы уже знаете, чего они от меня хотят там, в Токио.
— Не знаю, но могу догадаться… У Мака твердый характер.
— Но он трезвый человек.
— Именно поэтому он может вам спустить штаны… Хотите выпить перед дорогой?
Паркер отказался и уехал.
Сосущая под ложечкой тоска отвратительных предчувствий не исчезла и тогда, когда он вылез из самолета на аэродроме Ацуги.
Хотя в вызове было сказано, что ему надлежит прибыть непосредственно к главнокомандующему, Паркер решил сначала показаться в Джиту. Свои парни, может быть, помогут ему вынырнуть из неприятностей. Хотя этот штабной народ обычно охотнее тянет ко дну тех, кто уже начал пускать пузыри.
Так и вышло. Самого генерала Билоуби, который знал Паркера по прежней работе, не оказалось на месте — отдыхал в Никко. Остальные офицеры мялись.
Однако все стало ясно с первых же фраз главнокомандующего. В заключение жесточайшей головомойки Макарчер сказал:
— Для Востока вы не годитесь.
— Я давно работаю тут, сэр.
— Все ваши прежние дела, вместе взятые, не стоят того, которое вы провалили теперь.
— Кто из нас гарантирован, сэр?..
Ноздри крючковатого носа Макарчера сильно раздулись.
