Нам ничего не оставалось, как выделить генералу отдельную комнату и разрешить ему свидание с семьей.
Наладилось регулярное поступление сводок с передовой. Подполковник Ильясов сообщал, что на его участке скопилось много трофейных автоматов, винтовок, гранат, патронов и даже один тягач. Поступили сведения от Добровольского и Коберидзе. Одну группу за другой приводили пленных немцев, они постепенно заполняли те камеры тюрьмы, где до недавнего времени содержались мы.
Перед вечером в штаб доставили двух гитлеровских офицеров. На допросе один из них стал убеждать нас, что он сын старого социал–демократа и в армию попал по «принуждению». Другой уверял, что он простой торговый служащий и ничего общего с фашизмом не имеет.
— А все же понимают, что фашизм — зло и что за него надо отвечать, — бросил реплику Канабиевский, выслушав перевод Берковича.
Офицеры сообщили об имеющихся сведениях, что фашистские войска от Кишинева должны отходить на Болгарию через Слобозию. Был ли в этом сообщении расчет запугать нас, или это была истина, однако услышанное заставило нас призадуматься, перестроить свои планы на случай оборонительных боев.
Учитывая, что наши операции пока проходят с успехом, что все бойцы уже вооружены автоматами, имеется значительное количество патронов и гранат, мы решили не только освободиться из плена, но и оказать наступающим советским войскам существенную помощь.
— Вот теперь–то уж автомат из рук не выпустим! — говорили наши бойцы, рвавшиеся в бой.
Утром фашисты начали наступление. В бой были пущены минометы, станковые пулеметы и автоматы. Немцы упорно обороняли мост через Яломйцу, забаррикадировав все подходы к нему. Завязались затяжные уличные бои. Группы Коршунова и Коберидзе с фланга обошли квартал, занятый гитлеровцами, и ударили стыла. Однако противник успел основательно закрепиться.
В середине дня от пленных узнали, что немецкий гарнизон запрашивал Бухарест и Плоешти, требуя помощи.
В конце дня разведка доложила: в пяти километрах от города, в поселке, остановился на ночь вражеский батальон. Штаб принял решение: не ожидая подхода противника к городу, вечером организовать налет на батальон и уничтожить его. Командиром десанта был назначен младший лейтенант Василенко, комиссаром Евдокимов, старшим врачом Гетман.
Василенко я знал по Калафату. Это был остроумный и находчивый человек. Ему не было еще и двадцати пяти лет, но в лагере все знали Николая как затейника и балагура. Учитывая его возраст, мы решили послать с ним политрука Евдокимова, в прошлом опытного партийного работника.
