Тут он сообразил, что на дворе лето и печка холодная. Он подошел и развел в ней огонь. И сжег весь мусор, лежавший в печке. Так-то оно лучше всего.
Он посидел еще немного над конторскими книгами, написал несколько писем и снял с них копии, однако он был настолько поглощен утренним событием, что ему трудно было на чем-то сосредоточиться, завтра тоже будет день, а сегодня он даст себе поблажку и вернется домой пораньше. То-то Юлия и мать с сестрой обрадуются новостям.
Он распорядился закладывать коляску; когда он вышел на улицу, старший приказчик стоял уже на приставной лестнице и снимал вывески. Обыкновенно хозяин обращался к своим подчиненным сугубо по делу, но на сей раз он кивнул приказчику и сказал:
— Да, так оно смотрится не в пример лучше!
Домашние прямо онемели, они были ошеломлены, когда он выложил на стол документы и сообщил радостное известие. Нет, вы видали, он умудрился стать консулом, да еще британским, и хоть бы кому словечком обмолвился!
— Мы теперь приходимся женой, матерью и сестрой важной персоне, дети, идите-ка сюда, стойте смирно и любуйтесь на своего отца!
— Погодите, — сказал он, — вот когда на мне будет форма!
— Боже милостивый!
Дамы решили, что на обед должна быть лососина, а к ней бокал вина и капельку ликера к кофе.
— Это самое малое, что мы можем устроить в твою честь, — сказали они.
За столом они то и дело спрашивали: в чем же будут заключаться его обязанности?
— Представлять в Сегельфоссе Британскую империю, оказывать помощь британским судам, потерпевшим крушение в Атлантике. Вот тебе, Марна, случай потанцевать с помощником капитана.
Марна расхохоталась.
— Но ты за это ничего не получишь? — спросила его мать, спросила сметливая и дальновидная жена Теодора Лавочника.
— Если не считать почета, — отрезал он. Но, посмотрев на мать, сразу же спохватился. Она такая красивая, такая умница, она желает ему только добра, а душою помоложе их всех. — Возможно, я получу от этого косвенную выгоду, — сказал он. — Я думаю, у меня расширится круг покупателей и будет еще один торговый агент на южном маршруте. Это не так уж и нереально. Твое здоровье, мама!
— Я напишу Лилиан, — сказала Марна, — подразню ее слегка, ведь муж у нее никакой не консул!
Лилиан была их сестра, вышедшая за Ромео Кноффа.
— А у самой, — отозвался брат, — какой у тебя муж?
Марна замахнулась на него салфеткой и сказала, чтоб он придержал язык.
— Как, ты говоришь британскому консулу, чтобы он придержал язык?
