— Я тебе подарю перо!
— Спасибо, да с ним-то мы уже все равно поссорились. А вы лучше у Незнамова спросите.
— Незнамов забоится, не даст, — сказал Миша.
— Так ведь и я боюсь. Особливо папеньку вашего. Ежели он что маменьке скажет, так она мало того, что к вам не пустит, а еще и плакать начнет…
Федя ясно представил себе, как плачет тихая, бедная, робкая маменька Вани, и не стал настаивать. Миша тоже промолчал и задумался.
— Все ж таки попытайте у Незнамова, — сказал Ваня.
— Попытаем.
— А ты, может, еще чего знаешь? — с надеждой спросил Федя.
— Знаю, да сейчас нельзя.
— Ну, чего там нельзя! Давай!
Федя нетерпеливо схватил его за руку и приготовился слушать, но за окнами показались возвращающиеся с прогулки Андрюша и Верочка. Пора начинать уроки с Андрюшей, ведь ему всю неделю приходится учиться самому. Сейчас, наверное, и Варенька появится…и действительно, не успел он подумать об этом, как из столовой вошли маменька и Варенька. Маменька почти всегда присутствовала на занятиях, но никогда не вмешивалась; усядется, бывало, в широкое кресло и рукодельничает. Ее совсем не слыхать, так что порой и забываешь о ней… А все-таки совсем другое дело, когда она здесь: невольно чувствуешь себя умнее. Пожалуй, в ее присутствии и слова приходят на ум более верные и точные.
Вслед за маменькой уселась и Варенька. Она в домашнем сером платьице; вокруг головы уложена перевязанная красными ленточками коса (укладывали под капор, чтобы не надуло ушки). Заняв место с узкой стороны стола, Варенька, словно председатель собрания, постучала маленьким кулачком, и сразу наступила тишина.
— Начинаем уроки. Я первая, потом Федя, потом Миша. А Верочка пока погуляет с гостями… Правда, мама?
Мария Федоровна улыбнулась, кивнула головой. Но тотчас спохватилась:
— Что ты, Варенька! Ваня и Филя пойдут вдвоем, Верочка им только мешать будет. Она лучше со мной посидит. Иди сюда, деточка!
Верочка пристроилась у колен матери, а Ваня и Филя вышли. Уроки начались.
Бог знает, по каким закоулкам больничного сада бродили тогда Ваня и Филя. Уроки уже давно кончились, а их нигде не было. Вернулись они только к обеду, и, кажется, близкими друзьями…
Вечером этого дня Федя снова сидел в зале, заканчивая своего «Кощея Бессмертного». Ванечка уже давно ушел домой, а Миша и Филя спали за перегородкой. Ему осталось всего несколько страниц, когда неожиданно вошла маменька. Она улыбалась, как обычно, но мальчик сразу почувствовал, что на сердце у нее тяжело.
