Наконец, когда любовник Анриетты кончил, мой обнял меня и, наскоро поцеловав, принялся вылизывать мой зад, пока не залил мои ягодицы свидетельствами своей мужественности.
– Он сам себя дрочил? – спросил герцог.
– Да, монсеньор, – ответила Дюкло. – Но такой крохотный был у него член, что не стоит труда и упоминать его.
– А вот тот, кто появился следом, – продолжила Дюкло, – не заслуживал бы, возможно, помещения в мой реестр, если бы мне не показалось достойным внимания рассказать о нем по причине обстоятельства, которое сопутствовало его удовольствиям, впрочем довольно ординарным. Обстоятельство это позволяет увидеть, до какой степени либертинаж подавляет в человеке всякое чувство стыда и достоинства. Этому надо было, чтобы подглядывали за ним. Зная, что любители подобных зрелищ водятся в немалом количестве, он условился с мадам Герэн, чтобы она спрятала в укромном уголке такого человека для наблюдения за его наслаждениями. Мадам Герэн пригласила того, кого я несколькими днями раньше развлекала у потайной дыры, не сказав ему, однако, что человек, которым будут любоваться, прекрасно осведомлен о существовании наблюдательного пункта и что этот пункт не будет праздным: зачем уменьшать любителю зрелищ остроту его сладострастных переживаний? Она уверила его, что наблюдение он будет вести в полной тайне.
Наблюдателя заперли с моей сестрой, а я была предоставлена наблюдаемому. Это был молодой человек двадцати восьми лет, красота его была в полном расцвете. Осведомленный о месте нахождения дыры, он самым натуральным образом направился к ней и поставил меня в поле зрения своего визави за стеной. Я подрочила клиента. Как только у него встал, он распрямился, предоставив полюбоваться своим орудием наблюдателю, затем повернулся, продемонстрировал свой зад, задрал мне юбку и показал мой, встал на колени, раздвинул мои ягодицы и пощекотал своим носом анус – все это очень мягко и старательно, – и закончил яростным встряхиванием своего члена и бурным извержением семени. Причем он держал мою задницу перед самым тайным глазком так, что наблюдатель мог любоваться в тот решительный момент и девичьей попкой, и вздыбленным мужским органом. Если мой клиент насладился вдоволь, то бог знает, что творилось с другим. Потом уж сестра рассказала мне, что он чувствовал себя на седьмом небе, что он признался ей, что никогда ему не было так сладко, и залил ее ягодицы столь же обильным потоком спермы, как и тот, что оросил мои.
