Рихтер, как показалось, и сам остался доволен:
– Сегодня не так сумбурно, правда?
В артистическую один за другим шли с цветами и словами благодарности слушатели; среди них «тургеневские девушки» – немосковского вида, скромные, с достоинством и бурной внутренней жизнью, отблеск которой вдруг мелькнет в их глазах.
– Это такое счастье, что вы у нас в Чите, – говорила педагог музыкальной школы, – я тут со своими учениками, не ожидала, что они поймут Брамса.
– Слов нет, совершенство, – такие слова раздавались беспрестанно, все благодарили за приезд, просили приезжать еще. Видеть преображенных искусством людей, с бьющим через край чувством благодарности – дорогого стоит.
Святослав Теофилович вернулся в гостиницу. Последний вечер в Чите, через несколько часов уезжаем.
Рихтер испытывал опустошенность художника, всегда горькую.
За ужином Святослав Теофилович охотно подписывал множество фотографий. На одной – для начальника железной дороги – рядом с автографом нарисовал маленький поезд. Сказал, что брамсовская программа очень изматывает – до боли в сердце.
Собрались и поехали к вагону с обратной стороны вокзала: так можно было подобраться к нему более коротким путем. Виртуозный водитель съезжал и поднимался на какие-то немыслимые насыпи из щебня, камней, песка, в кромешной тьме выискивал между ними головокружительные изгибы дороги, на которой валялись бревна. Шли по шпалам к вагону. Среди этих песчаных холмов, своеобразных дюн из щебня, ко всему прочему, расположился и цыганский табор.
– Это романтично, – сказал Святослав Теофилович.
Девятое ноября. Улан-Удэ
Днем Рихтер приехал в Улан-Удэ. Вскоре после того, как все расположились в холодной (в прямом смысле) роскоши нового жилища, Святослав Теофилович стал интересоваться, где можно будет заниматься. Оказалось, в Оперном театре, как и в прошлый приезд. Перед уходом никак не мог решить, какие брать с собой ноты. Ноты лежат в отдельном чемодане, составляющем самую существенную часть багажа Рихтера.
– Что мне выбрать? Вариации на тему Генделя, этюды Листа или «Метопы» Шимановского? Да! Ведь еще Трио – для «Декабрьских вечеров»! Вы видели эти ноты?.. Придется бросить жребий.
Я на несколько минут вышла из комнаты, а когда вернулась, Святослав Теофилович сообщил:
– Вышел, конечно, Лист.
Рихтер подошел к чемодану, раскрыл его и из аккуратно сложенных нотных стоп вынул том Листа, с которым и отправился в Оперный театр, который как бы венчает старую часть Улан-Удэ, его главную улицу. Тротуар постепенно, ступенями шел вверх, и Рихтер легко поднимался по ним. Падал снег, стояли заснеженные деревья, в сумерках реяла впереди отнесенная от театра на несколько десятков метров высокая аркада, состоявшая из взвившихся ввысь каменных полукружий, – красивое сооружение!
