– Мария, что с вами произошло? Почему вас так бдительно стерегут? – с легким негодованием в голосе спросил он.
– О, Карлеев, привет! Но ты пришел на пару часов раньше, чем обещал!
– Но это же не уголовное преступление! А меня тут повязали, хорошо, хоть руки за спину не заломили, портфель обыскали. Так что случилось?
– А ты не в курсе? Меня хотят убить.
– Мою звезду? Не позволю! – молодой продюсер явно не понимал, что Маша вовсе не шутит.
– Ладно, давай по делу. Мои новые песни готовы?
– Готовы, моя звезда. Девушка, я вас вроде уже видел не так давно. – вдруг обратился он ко мне.
– Разумеется, на пресс-конференции, организованной вами. – вежливо ответила я. Вот везет Маше с продюсерами! У этого плохая память на лица.
– Вспомнил! – радостно вскричал Карлеев. – Вы – гадалка Земфира. А как насчет того, чтобы самой петь? Внешние данные позволяют.
– При чем здесь внешние данные? – обалдела я. – У меня нет голоса и проблемы со слухом.
– На сцене главное внешность! – со знанием дела произнес Карлеев. – А научить петь можно любого. Вот вы для друзей песенки поете?
– Да, бывает, только друзья сильно пугаются.
– Ничего, компьютер в наше время творит чудеса. Можно так вас натаскать, что пару песен споете почти верно. А дальнейшее – дело оранжировщика, постарается – и песни будут выглядеть как настоящие. Главное – у вас бабки есть?
– Нет бабок. И дедка давно умер. – я решила прекратить бесплодный спор. Выступать на сцене мне совсем не хотелось.
– Ну, как знаете. – продюсер явно обиделся на то, что его блестящее предложение отвергли. – На нет и суда нет.
Карлеев с Машей сели на диван, продюсер достал из портфеля кучу каких-то бумаг, и они вполголоса заговорили о чем-то своем, эстрадном. Заскучав, я подошла к окну. Не складывается у меня пока картинка. Марина Петровна нарисовала чей-то портрет, положила его в сумочке, затем кому-то позвонила и ушла. Кого же она узнала? Положим, она действительно нашла по объявлению в газете или в Интернете киллера, заказала ему несчастную Марго, передала деньги, а затем, когда киллер заказ выполнил, стала мучиться от угрызений совести. Пока все логично. Но причем здесь Хоттабыч? Допустим, портрет на обложке действительно напомнил ей киллера. Ну и что с того? Постойте-ка! А где, собственно, ее сумочка с портретом? У следователя Белова? Надо дождаться, пока уйдет Карлеев, и пусть Маша звонит Белову. Я хочу своими глазами увидеть рисунок. Возможно, мы узнаем на нем кого-то из своих знакомых.
