Наконец приехала мамочка, вошла в квартиру и сразу заметила перемену. Полы стали чище, хотя они были старые, протертые и кое-где совсем гнилые. Она вошла и сразу сказала: «Глядите, как чисто! Что же тут произошло?»
Тетя Оля ждала этой минуты и громко произнесла: «Это твой мальчонка старается – потому что я ему велела. Он тут горб наживает. И будет и дальше наживать, если ты его не заменишь. А если хочешь знать почему, я отвечу: ты забыла, дорогуша, кто тут командует. Или перепутала. Ты здесь одна, и никто за тебя не заступится, а мы тут – коллектив. И мы решаем здесь все: кто полы моет, и кто в дом приходит. Понятно?»
Неожиданно мамочка улыбнулась и махнула рукой. И ответила тоже неожиданно: «Ах, да пожалуйста! Пусть мой сыночек моет, где и сколько нужно. Это даже хорошо. Научится порядок наводить и труда не бояться. Я вам только спасибо скажу. Продолжайте!»
Мама произносила эти слова в коридоре. А когда вошла в нашу комнату и закрыла дверь, бросилась ко мне. Обняла меня, опустилась на колени. Стала глядеть в лицо. Схватила мои ладони, увидела занозы и прижала ладони к своим щекам. «Ты мой покровитель и спаситель, – прошептала она. – Слышал мои слова? Я совсем не так думаю, как сказала, но по-другому нельзя было сказать. Потерпи, мой дорогой. Это очень нужно. Сможешь? А если они потребуют снова мыть полы – вымой. Вот увидишь, скоро они отстанут. Потому что я не противлюсь. Ведь они думают, что придумали наказание, а я пришла и радуюсь. А если я радуюсь, то какое это наказание? Понимаешь, мой хороший? Завтра все изменится. Завтра же они потеряют интерес к уборке и к моему сыночку. А поддаваться им нельзя! Спорить, скандалить невозможно, ведь они только этого и ждут. Только этого им и хочется!»
После этого мама взяла иглу, достала из комода увеличительное стекло и принялась вынимать занозы. Мне было больно, но я молчал. После каждой вынутой занозы мамочка целовала мои пальцы.
Потом мы пили какао, если вкусное овсяное печенье, привезенное из самой столицы, из Москвы, а затем мамочка сказала: «Сюрприз!» и вынула из чемодана мои любимые детские журналы – «Мурзилку», «Костер» и «Пионер». Их она тоже купила в Москве.
Как она думала, так и получилось. На следующий день тетя Оля, тетя Света и тетя Алена забыли обо мне. Они сидели в кухне за столом, курили и совещались. Я слышал слова «спекуляция», «навар» и «приторговывает», и, не зная толком их значение, передал мамочке. Она снова улыбнулась. И весело сказала: «Чепуха! Наверное, хотят сочинить письмо моему начальству о том, что я обязательно приторговываю спиртным в своем вагоне, имею «навар» с комплектов белья и спекулирую ширпотребом. Они читали об этом в какой-то газете, в рубрике «На злобу дня», будто бы на железной дороге часто случаются безобразия. Ах, пусть пишут! Все равно без толку».
