Через день мамочка уехала, и я, как всегда, остался в нашей семье за старшего. Утром я пришел в кухню – варить себе и брату рисовую молочную кашу. Мы ели кашу каждый день, по полной суповой тарелке, добавляя сливочное масло и ложку варенья. И делили на двоих большую сдобную булку. Так нам наказала мама, чтобы мы росли крепкими и здоровыми. И вот в кухне меня окружили наши соседки – тетя Оля, тетя Света и тетя Алена. «Ну, хватит, – вдруг сказала тетя Света, обращаясь ко мне. – Довольно вашей семейке сидеть у нас на шее. Пора и честь знать. Ты про график дежурств слышал? Чего моргаешь, как кукла? А ну, Оля, объясни этому пистолету, какая у них задолженность по уборке общей территории».
Тетя Оля курила и пускала дым мне в лицо. Она была очень недовольна. «Вот! – выкрикнула она, ткнув пальцем в стену, где висел листок с фамилиями и датами. – Это график. Что тут написано? Что твоя мамуля, эта разъездная дамочка, обязана убираться в кухне, в ванной-туалете и в общем коридоре. И согласно этому документу все должны трудиться одинаково. А что происходит в действительности? Твоя мама один раз в месяц хватает тряпку и елозит тут пять минут, в то время как мы работаем по два часа и на совесть. Она грязь разводит, твоя мамуля, а мы после нее переделываем. Но больше этого не будет! Конец безобразию. Сегодня же, после завтрака, кинешься на уборку. И чтобы все сверкало! И только попробуй предъявить нам фикцию!»
Я не знал, что такое фикция. Но я подумал, что отработаю за маму столько, сколько нужно, потому что ей трудно, она половину недели проводит в дороге и у нее много пассажиров. А они попадаются разные. Кто-то скандалит, кто-то изнывает от скуки и ищет развлечений. Среди обычных людей встречаются алкоголики, мошенники, сумасшедшие. Быть проводником в поезде нелегко. И я решил, что не подведу мамочку.
Я налил в ведро воды и взял тряпку. И спросил: «Где мыть?» Мне велели мыть коридор, самое грязное место в нашей квартире. Он был всегда полутемный, тусклая лампочка едва освещала прихожую. Я перетащил обувь, подмел веником пол и стал мыть. Старые половицы были шершавые, как наждачная бумага. В мои ладони впились занозы. Тараканы прыгали через руки, спасаясь от воды. Мне нарочно дали тряпку из мешковины, чтобы я поскорее умаялся, и так и вышло: вымыв только половину коридора, я выбился из сил, выжимая обрезанный и зашитый картофельный мешок, тяжелый, как гимнастическая гиря. И все-таки я закончил работу. И когда я объявил об этом, тетя Оля, тетя Света и тетя Алена вышли в коридор с проверкой. Тетя Оля держала в руке фонарик.
