Опишу один обыкновенный будний день, прожитый мною в СССР, когда мне было 28 лет, то есть когда я могла как зрелый человек обо всем судить самостоятельно. Больше всего я не любила весну, потому что именно весной мне, обычной жительнице провинциального советского города, бывало тоскливее всего. Хотя весне принято радоваться. Помню, как моя первая учительница говорила: «Улыбайтесь, дети! Весна пришла!» В 7 лет я звонко смеялась. А в 28 мне было не до веселья.
Весна в нашем городе – это унылая оттепель. Город в одно мгновение превратился в больного, неряшливого, запущенного старика. Коммунальные службы работают плохо, не хватает рабочих рук. Работать на улице никому не хочется. Это тяжелый, малооплачиваемый и не уважаемый в обществе труд, желающих им заниматься найти очень трудно. Поэтому на улицах мусор и огромные лужи, грязь и ужасные запахи. Фасады домов сразу постарели и огрубели, окна и витрины помутнели и потускнели. Ведь в те времена не было пластиковых стеклопакетов, которые придавали бы фасадам нарядный вид. Мытые, чистые окна и свежеокрашенные рамы встречаются редко. Зато грязные и мутные стекла – везде. То тут, то там за окно вывешена сетка с продуктами – это означает, что сломался холодильник, а мастер-ремонтник придет лишь на днях, или уже приходил, и холодильник увезли в мастерскую. Ремонт холодильника растягивается на месяц и больше. Это беда. Купить запросто новый холодильник вряд ли возможно, он стоит недешево, и вы не всегда найдете его в продаже. А еще по сетке с продуктами за окном можно догадаться, что здесь коммунальная квартира или общежитие. Мы держим свой холодильник в комнате. Завтракаем, обедаем и ужинаем тоже в комнате, поскольку в общей кухне завтракать не принято, в ней мы только хлопочем у плиты и моем посуду. А еще потому, что кухня закопченная и неуютная. На завтрак мы едим поджаренную картошку, яичницу, иногда оставшиеся с вечера мясные или рыбные котлеты из кулинарии, в них мало мяса или рыбы и больше хлеба, но других нет. Пьем сладкий чай. И обязательно – булку со сливочным маслом. Сливочное масло на завтрак едят все, кого я знаю. Каши мы ненавидим с детства. Разваренными, склизкими молочными кашами советской эпохи мы наелись на всю жизнь. Любим только гречневую, потому что гречневую кашу в детском саду и у нас дома подавали редко. Гречневая крупа в СССР считается наиболее ценной из всех круп и не всегда бывает в продаже. Во многих домах на завтрак тоже едят жареную картошку, детям дают молочную лапшу с сахаром. Хлеб с маслом посыпают сахарным песком или поверх масла намазывают варенье. Нередко на завтрак у нас рыбные консервы. Питаемся очень однообразно. День за днем одно и то же. Свежих овощей и фруктов нет. С конца осени и до лета овощи и фрукты только консервированные, например огурцы, помидоры, варенье в банках, компоты, повидло. Мой муж борется с однообразной пищей по-своему – посыпает еду перцем, намазывает горчицу или тертый со свеклой хрен. Острая пища вызывает у него аппетит. Однако потом он страдает изжогой. После завтрака разводит в стакане обычную пищевую соду, пьет и морщится. Мы употребляем много сахара и соли и не замечаем этого. Не замечаем, сколько едим жира. Как большинство советских людей, мы считаем, что главное в питании – ощущение сытости. В результате кожа у нас лице блестит, у мужа волосы жирные, а у меня тусклые и ломкие. Мне это не нравится, но я не знаю причины. Жители СССР некомпетентны в вопросах здорового, сбалансированного и рационального питания, едят все подряд, как бедные люди, поскольку магазины не предлагают ни разнообразия, ни широкого ассортимента. После завтрака муж закуривает. Садится на стул у окна и дымит в сторону форточки. А я причесываюсь у зеркала. У меня треснули уголки рта, и это длится уже четвертый день, но причины я не знаю. Отчего трескается кожа? Это неприятное болезненное ощущение раздражает меня. Я злюсь. Кожа на лодыжках и ступнях у меня сухая, шелушится. Я тру пятки пемзой. На ночь натираю ноги детским кремом, но эффекта нет. Ногти тусклые, нездоровые. Я не догадываюсь, что мне не хватает витаминов и микроэлементов. Я в этом не разбираюсь. Я думаю, что кожа трескается и шелушится из-за спертого, сухого воздуха рабочих помещений или холодного, влажного воздуха на улице. Вот уже неделю на улице очень сыро. Нужно идти на работу. Мы вздыхаем. Оставаться дома – тоскливо, а на работу идти не хочется, там мало интересного, к тому же добираться до места работы очень неприятно. Это ужас что такое – добираться на работу. Но нужно поторапливаться, и мы одеваемся. Муж надевает стиранные-перестиранные носки, затем костюм и водолазку, которым уже много лет. Я тоже надеваю свитер-водолазку. Водолазки все еще в большой моде, их носят все и везде. Поверх своей водолазки я надеваю крупный дешевый кулон. Муж ругает носки. Я штопаю их, а они все рвутся и рвутся. Носков в магазине в любой день не купишь, этот товар пользуется большим спросом. Носки можно купить на базаре у торговок, или там же у цыган, и за них просят втрое дороже. Вообще с хорошей одеждой и обувью у нас в городе скверно, из рук вон плохо. Наш личный гардероб мы не обновляли уже несколько лет. Мужнин костюм, рубашки, пальто, шапка и мои юбки, платья, шапка и пальто давно потеряли вид. И мы потеряли к ним интерес. Носим лишь потому, что носить больше нечего. Смотришь на свою одежду и чувствуешь, как улетучивается настроение. А на обувь лучше не смотреть. Носы моих сапог облупились, от этого сапоги выглядят жалкими, нищенскими, а как одолеть эту напасть, я не знаю. Муж покрывает свои ботинки гуталином, затем берет щетку и начищает до блеска, но поношенную обувь никогда не выдать за приличную, сколько не начищай. Муж проходится щеткой и по моим сапогам, прячет облупленные носы под ваксой, однако стоит моей обуви намокнуть, и все увидят, какая она старая. И так и происходит, когда мы выходим из подъезда и идем через двор к автобусной остановке. Наш двор выглядит отвратительно. Медленно тают кучи снега, ямы наполняются грязной талой водой. Дома и деревья мрачные. Посреди двора стоит мусоросборник – домик с двумя лестницами по бокам и с воротами. В эти ворота каждое утро въезжает грузовик и загружается мусором. Водитель грузовика – обычный советский человек, равнодушный к своей работе и поэтому выполняющий обязанности как придется, по настроению. По этой причине возле мусоросборника всегда валяется мусор. Ветер разносит его по двору. Это самая обычная картина в нашем городе, а может быть, и во всей стране. Но мы уже привыкли и почти не думаем о мусоре, все равно ничего изменить нельзя. Как нельзя ничего изменить в работе транспорта. Это огромная проблема – городские автобусы, но о ней лучше не думать, иначе сойдешь с ума. Наш городской транспорт – это издевательство над людьми, ненависть государства к своим гражданам. Таково мнение горожан. Стоит только увидеть автобусную остановку, именно это и приходит в голову: государство ненавидит нас и хочет, чтобы мы страдали, как в аду. На автобусной остановке стоит сто человек, и толпа выгнулась, как подкова, потому что у края дороги внушительная лужа с грязной, ледяной водой. Люди сами вытоптали эту яму, а оттепель наполнила ее грязной снежной жижей. Людям нужно добраться на свои предприятия к началу рабочего дня. Автобусов мало и они всегда едут медленно, поскольку перегружены. Ждать автобуса приходится пятнадцать минут. Мужчины почти все поголовно курят. Лица напряженные. И это понятно: впереди испытание и мучение.
