Артем засмеялся.
– Ну нет! Это пусть курят старички с базара!
Он вспомнил о швейцарских часах и надел их.
– К таким часам подойдут папиросы «Герцеговина флор», – сказал Артем.
– Хорошая вещь, – сказал приятель. – Неужели нашел на пляже?
– Подарок из столицы. Швейцарский хронометр, старая, почтенная фирма.
Приятель слушал Артема с завистью и удивлением.
– Как мы живем? – сказал Артем. – Никак. Ужас. И при этом полное отсутствие выводов. А жить нужно, как благородные лорды.
– Это у нас-то? Завтра, в понедельник, придешь на завод, получишь задание, в обед съешь щей, котлету, салат «Загадка». Двадцать пятого выдадут деньги, напьешься вина или пива. Я уже три месяца коплю на мотоцикл, но и это дрянное занятие, потому что ужасно тоскливое.
– Следует жить так, чтобы не нужно было копить. Понадобилось – вынул из портмоне какую угодно купюру.
– Так могут делать только денежные тузы.
Эти слова словно ударили Артема по щеке – он даже покраснел.
Он представил себе, что Феликс Гордеев – денежный туз.
Феликс Гордеев вразумительно дал это понять и женой, и Гаврилой, и всем своим видом.
– Нужно делом заняться! Деньги добывать! – сказал Артем. – Чтобы рядом были только красивые женщины.
– А где их добудешь? И деньги, и красивые женщины за углом не ждут.
– Голова человеку – не только шапку носить, – сказал Артем. – Умные люди давно уже живут, как им вздумается. Для смены обстановки с проспекта переезжают в тихий переулок, а оттуда на дачу. Ездят в Альпы. Пьют виски на крыше частной виллы. Их жен охраняют нокаутеры, за триста рублей в месяц…
– Да ну!
– Видел таких людей собственными глазами.
Приятель потряс головой. Он был по-детски удивлен.
Артем так разволновался, что не мог устоять на месте и ходил взад и вперед, как в узкой комнате.
– А что именно нужно делать? – спросил приятель. – С чего начать?
Артем молчал, так как и сам думал об этом.
Он готов сделать многое, чтобы стать значительным человеком. Но куда нужно пойти и что следует предпринять – это ему было неизвестно.
У Артема не было никакого замысла.
Неожиданно заводской приятель почувствовал это и успокоился.
– Я уж было поверил, – вдруг сказал он. – Ты так лихо крушил воздух словами, что я пошел бы за тобой хоть сегодня. А ты молчишь. А часы где взял – у отца?
Артему стало неловко.
Но сейчас же он разозлился.
Он увидел, что приятель ограничен и способен лишь одобрять или расстраивать какую-либо идею. Подхватить мысль он не может. И не способен что-нибудь предложить.
