Миша Палкин задумчиво отправился по берегу вдоль воды.
Ярослав шел рядом и волновался за приятеля.
– А я верю, – произнес он. – Если ты сказал, что пил, то почему же это неправда?
Ярославу показалось, что сейчас Миша Палкин избавится от растерянности, засмеется и станет прежним.
– Ничего, как-нибудь перескочим, – тревожно проговорил Миша Палкин.
В эту ночь он лег спать, не сказав ни слова.
Утром к нему вышел Гротов и стал нагло ухмыляться.
– Опять ты? Отстань от меня! – весело объявил Миша Палкин. – А то я тебя в бочку закатаю и в море брошу.
Гротов снова обратился к публике.
– Между прочим, недалеко отсюда по железной дороге на одной станции работает Дарья Плеткина. Судомойка в тамошнем буфете. Что вы думаете? Эта дамочка выпивает бутылку водки, как «Крем-соду». Не отрываясь. А потом еще приступает к своим обязанностям. И папиросы курит.
– Неужели, баба? – спросил Каплинский.
– Я ей письмо напишу, – сказал Гротов. – Пусть гордится собой. Пусть знает, что она здесь одна такая сильная личность. Остальной мир узнает об этом через секунду.
Миша Палкин усмехался, но его мучили эти слова. Он смущался.
Он готов был бежать от этой неприятной для него речи.
Все разглядывали его – следили за улыбкой и румянцем. Детская улыбка Миши Палкина затухала.
Ярослав ненавидел Гротова.
– Славу, Миша, еще заслужить надо, – нахально сказал Гротов в заключение.
– Ты обо мне беспокойся, отец родной, – ответил Миша Палкин. – Для меня солнце везде светит и трава везде мягкая.
– Напрасны такие утешения. Если не покажешь себя – ничего не выйдет.
– Покажу в конце недели.
– Неужели? О! Это уже разговор двух завсегдатаев английского клуба. Значит, в субботу?
– В субботу.
– Все брошу и приду посмотреть. Очки надену. И даже в библиотеку имени Цурюпы не пойду – читать Альфонса Доде, обещаю.
– Опять много говоришь? – спросил Миша Палкин. – Один такой язык откусил, когда я его по лбу щелкнул.
Гротов отступил назад. Оглянувшись, зашел за бочку и замолчал.
Мысли о хлопотах, связанных с лечением после кулаков Миши Палкина, заставили его умолкнуть.
Миша Палкин тоже стал молчалив, слова выходили из него теперь с большой неохотой. С лица исчезло удовольствие.
После работы он даже не взглянул в сторону моря, а отправился в город. Он шагал так быстро, что Ярославу пришлось бежать рядом с ним. Они шли по крайней улице вдоль железнодорожных путей.
Ярославу нравились гудки тепловозов, нефтяные запахи и надписи на вагонах, и ему хотелось сказать, что он еще очень мало видел в жизни.
