Прингл вытер пиво с колен носовым платком, и без того довольно грязным. Он передернулся, и на лице его, сливаясь с рыжими волосами, заалели красные пятна.
— Пожалуйста, простите, — сказала девушка.
Лицо у нее было придурковатое, но от этого тем более запоминающееся. Такие лица бывают у гномов или у испорченных детей. За сосредоточенностью в них кроется удивительная, безграничная доверчивость. Кроличье выражение лица предполагало наличие крупных, выступающих вперед передних зубов, но зубы у нее были вполне нормальные; а впрочем, даже если б они и выступали вперед, на выражении лица это бы не отразилось.
— Вы случайно не сели на мою сумочку? — спросила она.
— Нет, ответил Прингл, — не сел.
Он встал и, насупившись, воззрился на прилипшие к ногам мокрые брюки. Но ничего не сказал. Передернулся и с застывшим от бешенства лицом затерялся среди танцующих. Девушка села на диван рядом с Этуотером.
— Ваш друг рассердился? — спросила она.
— Да.
— Я искала свою сумочку.
— Вот как?
— Стакан совершенно неожиданно вылетел у меня из рук, и пиво вылилось прямо на него.
— Он весь мокрый.
— Надо полагать, он найдет, чем вытереться.
— Будем надеяться.
— Вы не принесете мне выпить?
— Что бы вы хотели?
— На ваш вкус.
Добраться до стола с бутылками и стаканами с каждой минутой становилось все трудней. Когда Этуотер пробился к столу, на нем не оказалось ни одного чистого стакана, поэтому он взял стакан с какой-то красной жидкостью на дне, сполоснул его содовой и двинулся в обратный путь. На то, чтобы добраться до дивана, ушло несколько минут. Продираясь сквозь толпу, он следил глазами за сидящей на диване девушкой. Одета она была во что-то несуразное, и ему показалось, что он уже ее где-то видел. Учится, должно быть, в художественной школе, подумал он, и сюда попала совершенно случайно. Она явно стремилась к тому, чтобы походить на женщин с ранних рисунков Джона[3], но стиль этот несколько видоизменила, сообразуясь с требованиями сегодняшней моды. Получилось не слишком убедительно. Он протянул ей стакан с пивом.
— Меня зовут Лола.
— Что, правда?
— Да.
— И кто же зовет вас Лолой?
— Я сама зову себя Лолой.
— Но ведь это не ваше настоящее имя?
— Нет.
— Должно же у вас быть настоящее имя, верно?
— А как зовут вас?
— Уильям, — сказал Этуотер. — Меня так назвали родители. Это мое настоящее имя.
— «Уильям». Какое хорошее имя.
Здесь тоже становилось невыносимо жарко. Брискет кончил играть и сидел перед пианино, уставившись в ноты. Бокал с вином стоял перед ним на клавиатуре; он курил. Этуотер видел, как хозяин дома, мужчина с красным лицом, подошел к Брискету и сказал ему:
