Наблюдая за ней, Хэ Пхари понял, что сейчас ему полезней промолчать. Он видел безысходность ее положения и ждал.
Она ответила согласием.
Вечером полицейский взял с нее разные подписки и вывел на улицу. А ночью Денними увела из деревни дочь.
4
Денними навещала Эсуги ежедневно. Несмотря на это, девочка сильно тосковала по матери и родной фанзе. Здесь все было чужое: и чистые просторные комнаты со стеклянными раздвижными дверями, и пестрые ковры, расстеленные на полу, и блестящие подсвечники на стенах, и посуда, которую не знаешь как взять, чтобы не разбить. И сам воздух здесь пахнет чем-то чужим. То ли дело в своей фанзе! Там вместо ковров — циновка, которую не страшно испачкать. И зачем зажигать столько свечей, когда одной коптилки вполне достаточно, чтобы разглядеть омони. И чашки дома не такие, в них можно толочь муку и шалу[26]. Или еще лучше — можно разбивать орехи. Здесь нет гор и озер — одни молчаливые стены. Нет, она непременно уговорит омони забрать ее отсюда… Но каждый раз, когда появлялась омони, Эсуги не решалась заговорить об этом, а только вздыхала и грустно глядела на нее. А когда она уходила (она долго никогда не задерживалась, боясь стеснить хозяина), Эсуги плакала. В эти минуты Хэ Пхари утешал ее:
— Небо относится к людям по-разному: одного наделяет богатством, другого счастливой судьбой. А твою омони небо одарило красивой дочерью. Не будь тебя — ее жизнь не имела бы смысла. Ты должна это знать. Только ты теперь можешь вернуть ей радость.
Эсуги на какое-то время успокаивалась. Поднималась рано, чтобы успеть убрать комнаты и приготовить завтрак. Хэ Пхари в свою очередь не жалел денег на подарки, к которым Эсуги была равнодушна.
Глава пятая
РАЗГОВОР С ОТЦОМ
В лачугу Юсэк вернулся засветло. Тетушка Синай, стоявшая в дверях, первая заметила в нем перемену.
— Ты болен? — спросила она, разглядывая его лицо. — Ты бледен, и глаза какие-то недобрые.
Юсэк не ответил. Подойдя к сидящему на циновке отцу, протянул деньги.
— Ты заработал много денег, — сказал отец, — но почему в твоих глазах нет радости?
— Он устал и хочет есть, — заключила Синай. — Я приготовила чумизу и напекла лепешек. Правда, маловато, но я принесу. — Она проворно выбежала.
— Ты почему опустил голову? — спросил отец, разглядывая сына. — Говори: почему молчишь?
— Я сегодня видел Эсуги, — сказал Юсэк, скорее грустно, чем радостно, что немало удивило отца.
— Эсуги?! Ты видел Эсуги?
— Да. Она живет на Шанхайской улице в доме богача!
