Приключения в Ух-Чудиновке | страница 49

Из-за пригорка, неуклюже передвигаясь на корнях-ногах, показался Многопень. Он поклонился маме, его глаза, прикрытые мхом, заблестели от восторга.

– О, мадам, тысячу извинений за некоторую вольность моей речи. Не ожидал, что встречу здесь таку-у-ую очаровательную женщину! Мадам, вы так красивы и обаятельны, что я всю жизнь носил бы вас на руках. Хотите, я подвезу вас с ребятами куда угодно? – с удовольствием предложил Многопень, приближаясь к маме. – Не стесняйтесь, залезайте, все поместитесь.

Все трое удобно уселись на тёплой шероховатой поверхности.

– Куда путь держим? – важно спросил Многопень. Услышав ответ, он приподнялся на корнях и, медленно переваливаясь с боку на бок, направился в лес.

Громадный старый пень двигался с трудом, но был доволен, что может помочь путникам. Он вежливо поинтересовался, удобно ли им. Маме он уделял особое внимание:

– Вам не тесно? Не придавили вас ребятки? Не укачивает ли при ходьбе? – задавал он вопросы, от которых мамины щёки розовели, а лицо сияло улыбкой.

Мерно покачиваясь, Многопень шёл, пока не наткнулся на собрата поменьше. При этом Многопень задел и высокую ель.

Бум – от удара Многопень накренился, и путники скатились на край.

Берёзовый пень пискляво заворчал:

– Опять меня шишками завалило! Свободного места не осталось! Сколько раз просил тебя: будь аккуратнее, соблюдай дистанцию!

Ребята и мама с недоумением поглядели на ворчуна, на котором сиротливо лежала одна еловая шишка.

– Извините, извините, не хотел вас обидеть, дорогой сосед! Прошу поверить, получилось случайно и не по злому умыслу, – сокрушался Многопень. Смешно расшаркиваясь, он потихоньку отступал, не давая повода для продолжения спора.

Путники переглянулись.

– Может, пешком пойдём?

Но Многопень так хотел побыть в роли извозчика, что упросил их остаться. Держался он теперь молодцевато, двигался быстро и скоро подошёл к стройным берёзкам, небольшой группкой собравшимся прямо на дорожке.

– А ну-ка, девоньки, а ну, красавицы, расступитесь, дайте экипажу дорогу!

Но берёзки, не обращая внимания на просьбу, продолжали ворковать о чём-то своём, о девичьем. Молодой дуб, стоявший рядом, щедро вытряхнул из своих запасников-веток жёлуди, осыпал ими путников и дерзко воскликнул:

– Проваливай отсюда, старый пень! Ишь моду взял – что ни день, всё по лесу шастает.

Многопень смущённо оправдывался перед красавицей гостьей:

– Ах, молодо-зелено! Никакого уважения к почтенному возрасту – нет чтобы уступить дорогу, так, наоборот, стоят и болтают. Да ещё и грубят.