«Ничего лишнего» – было всегда её девизом. Так она и жила. Выбрала самую чистую и самую строгую науку – геометрию – и с тех пор никогда не расставалась с карандашом и бумагой.
Потом родился Петя. Мальчик был хилый, много болел, сидел дома. Муж Полины Николаевны, тоже математик, преподавал на мехмате, вёл аспирантов, выступал на конгрессах – дома его почти не видели.
И начала Полина Николаевна «потихонечку-потихонечку» Петю к геометрии приучать. Поначалу интереса не было. Залезет он на стул, заглянет сбоку к ней в тетрадь, слезет и бежит к своим солдатикам. Потом что-то стал слушать. А однажды придумала она задачку красивую и говорит: «Ох, что-то мама глупая стала, никак задачка не решается. Петечка, помоги». Петя отзывчивый был. Посидел-посидел, почирикал-почирикал карандашом по бумаге – и бежит к ней: «Готово!»
Так и пошло. В школе Петя учился слабовато, пропускал много.
А в старших классах вдруг так рванул, что намного обогнал одноклассников, особенно по математике. И побежало время: окончил мехмат, женился, два сына у него: Филя на папиных задачках вырос – в девятом классе матшколы учится, Арсений в художественном лицее «рисовульки рисует».
А маме, Петиной маме, Полине Николаевне, уже тем временем восемьдесят стукнуло. И стала она «кончаться». «Кончаюсь, – говорит. – Устала. И так уже много пожила». Гемоглобин упал ниже низкого. Рак крови поставили, положили в больницу. Стал Петя бегать на станцию переливания крови, доноров ловить. Пять переливаний сделали – гемоглобин подняли, тромбоциты упали в десять раз ниже нормы.
Плачет бабушка, ничего уже не хочет.
И вот придумал Филя, любимый внук, как дух в ней поднять.
Вытащил из олимпиадных задач красивую, про вневписанную окружность, и с отцом послал, дескать, вот он бился, решить не может, просит бабушкиной помощи.
Приехал Петя к маме. Она под капельницей лежит бледная-бледная, всё тело какой-то сыпью пошло: чужую кровь отторгает.
– Вот, мамочка, Филя задачу не может решить, на тебя надеется.
– Хорошо, положи, обязательно посмотрю.
– Как бабушка? – спросил вечером Филя. – Задачу смотрела?
– Вряд ли уже… – Отец взял его за плечо. – Она совсем плохая. Но обрадовалась. Говорит, посмотрит. Тебе привет передаёт.
На следующий день Петя проснулся в пять часов (жили тогда на даче) и побежал на поезд. Когда около шести вечера Филя открыл ему калитку, он стоял как-то сбоку, словно не мог войти. Потом быстро прошёл по дорожке в дом. Я встретила его на веранде, услышала: «Всё». Филя стоял под жасмином, с протянутой рукой – как протянул руку отцу, так и остался стоять. И лицо было такое, как будто вдруг сильно подавился.
