Тут откуда-то снова появился Филя и присел на табуретку с краю стола. Свечка со Святой Земли ещё горела. Он подобрал белый свечной нагар и стал разглядывать его, как разглядывала баба Мара, гадая на Крещенье. Так мы посидели ещё немного и разошлись.
На следующий вечер, когда я снова вышла на веранду, лилии оглушительно пахли, а стол вокруг бабушкиной фотографии был весь завален разными вещами. Тут были кисти и банка с невылитой акварельной водой, потрёпанный томик Агаты Кристи (Арс до этого её не читал и вдруг взялся, а ведь это было бабушкино любимое летнее чтиво); целая гора карточек с шахматными задачами (Филино богатство, доставшееся ему через третьи руки от какого-то ныне покойного гроссмейстера); Микин вертолётик, его же маленький поющий волчок; а сбоку лежал длинный, недавно купленный замок для Петиного велосипеда.
«Опять всё побросали», – по привычке подумала я и уже схватила первое, что попалось под руку, – Микин вертолётик – чтобы убрать его в ящик с игрушками. Но тут мой взгляд нечаянно встретился с бабушкиным. Она улыбалась, так что все морщинки вокруг глаз казались лучами, и, глядя прямо на меня, попросила:
– Оставь, Жешечка.
Я оставила всё как было, и написала рассказ – этот самый, которого не хватало.
* * *
Когда мама умирала —
глядя в шёлочку, сказала,
повторив упрямо:
«Я – твоя дочка.
Ты – моя мама».
Там на небе —
горы, реки, озёра,
моря, острова…
И на земле это всё.
Вот не пойму:
земля – отражение неба?
Или в небе, напротив,
отражается наша земля?
– Арс, ну чего вы с мамой всё ругаетесь? – говорил Филя. – Ну ведь она же права. Пол-лета уже прошло. А ты – ничего. Охота тебе пару по пленэру получать?
– Да, охота. Задолбали уже.
– Ну давай, валяй в том же духе.
Арс пошёл, сел на пень и уткнулся в Достоевского. Через несколько минут он уже гоготал на весь участок.
Филя подтянулся на турникете, подошёл и заглянул ему через плечо.
– Чего читаешь?
– «Идиот».
– А чего ржёшь?
– Ну, понимаешь, меня прёт от него. Не, правда, меня сам стиль его прикалывает.
– А суть-то в чём? Ну что он там хочет сказать?
– Ха! Он хочет сказать, что Лев Николаевич – идиот.
– Нет, слушай, с тобой по-серьёзному вообще нельзя.
С участка, который находился за ними, через улицу, раздались звуки скрипки.
– Играет, – сказал Филя.
– Надоело. Опять эти гаммы. Достал!
Никита, их ровесник, брал уроки у знаменитого скрипача, уже участвовал в престижных конкурсах и на даче играл каждый день, утром и вечером, прям как чёрный раб. Вчера, когда Филя с Арсом возвращались из магазина на велосипедах, они наткнулись на Никитиного отца (он тоже, между прочим, скрипач). Дядя Андрей ехал на велосипеде им навстречу. Остановился. И они остановились – из вежливости. Ну, в общем, он похвастался, что Никита в первый раз выиграл конкурс и даже «огрёб» премию в сколько-то там тысяч рублей.
